Далекая звезда - [34]

Когда измученная Чарити наконец провалилась в сон, Лестер, дремавший в своей корзине, вдруг приподнял голову и заворчал.

Пес беспокойно оглянулся на спящую хозяйку и заскулил. Потом он выпрыгнул из корзины и, цокая когтями по паркету, сбежал вниз по лестнице, чуя, что где-то там, за дверью, в темноте ночи, таится непрошеный гость.

Его громкий лай разбудил Черри. Сквозь сон она подумала, что это Берт бродит вокруг дома, и села на кровати, счастливо улыбаясь во весь рот. Сердце у нее радостно стучало, и, предвкушая, что он вот-вот постучит в дверь, она начала прикидывать, не надеть ли ей что-нибудь более возбуждающее взамен старенькой ночной рубашки.

Но стука не последовало, а лай Лестера стал еще более исступленным, время от времени прерываясь грозным рычанием.

Окликнув собаку, Чарити вскочила и, сбежав по лестнице, включила свет. Бывало, что лиса или барсук подбирались к дому, и Лестер заходился в лае, защищая то, что он считал своей исконной территорией. Девушка увидела, что пес стоит, прижав нос к щели в задней двери и грозно рыча, а шерсть у него на загривке встала дыбом.

– Спокойно, Лестер, спокойно! Никого здесь нет, – попыталась успокоить она собаку, но та, не обращая внимания на ласковые слова, скреблась в дверь и дико завывала.

Черри поняла, что ей остается только одно – выйти из дома, чтобы пес убедился, что снаружи никого нет. Удерживая Лестера за ошейник, она открыла дверь на крыльцо, ежась от ночного холода и жалея, что не накинула на себя хотя бы халат. Скорей бы домой, подумала девушка, обходя двор. Не обнаружив ничего подозрительного, она уже собиралась подняться на крыльцо и запереть покрепче дверь, как раздался зловещий треск и запахло гарью.

Чарити инстинктивно бросилась на звук и обогнула угол дома как раз в тот момент, когда языки пламени, вырвавшись из окна конюшни, потянулись в сторону сушилки, где лежали только что собранные цветы и хранился весь ее скудный инвентарь.

Не задумываясь, она бросилась в сарай и принялась лихорадочно выносить во двор сетчатые подставки с цветами.

Ей даже не пришло в голову, что она, возможно, подвергает себя опасности. Черри думала только о том, чтобы спасти нажитое, и, бегая взад и вперед, яростно спрашивала себя, как мог возникнуть пожар, ведь она всегда была предельно осторожна с огнем…

В конюшне раздался глухой взрыв, и она бросилась наружу: пламя пробивалось уже через чердачное окно.

Огонь распространялся прямо на глазах и вот-вот должен был перекинуться на сушилку. Чарити вдруг с ужасом осознала, какой опасности подвергалась и… какие ее ждут потери. Она стояла, оцепенев, понимая, что если не принять срочных мер, то под угрозой окажется ее дом и – кто знает? – может быть, и жизнь… Но, не в состоянии сдвинуться с места, она, как зачарованная, взирала на огненные языки пламени. Непереносимый жар уже опалял ей кожу, потолочные перекрытия зловеще потрескивали, а она могла только стоять и смотреть, как весь ее мир рушится у нее на глазах. Пламя взметнулось из чердачной двери, и огонь охватил сушилку.

Откуда-то издалека послышался звук пожарной сирены, и Черри на мгновение повернулась, но тут же снова перевела взгляд на огонь, словно околдованная его разрушительной мощью и красотой. Ее шатало, во рту пересохло, но она не уходила, бессильно наблюдая, как пламя уничтожает все, ради чего она работала.

Во дворе, визжа тормозами, остановился «даймлер», и кто-то, подбежав к девушке, оттолкнул ее в сторону в тот самый момент, когда тяжелая балка, перегорев, рухнула на землю прямо на то место, где она только что стояла.

– Ты спятила! – заорал на нее Берт. – Какого черта ты здесь делаешь? Неужели ты не понимаешь, какой опасности подвергаешься?

Опасности?.. О, да, она это прекрасно осознавала. Глаза у Чарити внезапно расширились, она в панике взглянула на Берта и попыталась вырваться. Этот человек был опасен!.. Страх, мука и блаженство одновременно пронзили ее.

Она отчаянно боролась, но Берт не отпускал ее. Крепко сжимая ей руки, он поволок ее к дому мимо людей в пожарной форме, неожиданно заполнивших двор.

Около одного из них он остановился и спросил:

– Кажется, пристройки спасти не удастся?

– Скорее всего, нет. Много ли людей живет в доме?

– Один. Точнее, одна. Я забираю ее к себе в Мэйн-хауз.

И, подхватив Черри на руки, он понес ее к автомобилю, Прежде чем опуститься на пассажирское сиденье, она хрипло взмолилась:

– Лестер!..

– Сидит сзади, – резко ответил Берт. – Кажется, у этого пса гораздо больше здравого смысла, чем у его хозяйки. Что ты, черт возьми, забыла там, возле горящего сарая? Ты что, не понимала, что могла сгореть?

Только сейчас до нее дошло, что могло произойти. Чарити всхлипнула. Дрожа всем телом, она обхватила себя руками, обнаружив, что на ней нет ничего, кроме ночной рубашки.

– Я не могу ехать в таком виде. Мне нужно одеться.

– Ты не попадешь в дом, – по крайней мере, до тех пор, пока пожарные не потушат огонь и не убедятся, что там нет никаких новых очагов возгорания, – возразил Берт, заводя мотор. – Ради Бога, Чарити, что с тобой? Ты стояла посреди пламени и смотрела на него, словно не понимала, что происходит. Если бы я не заметил огня не вызвал пожарных…