Далёкая и близкая - [11]

— Очень интересно, — откликнулся Лайм. — Я принимаю этот вызов.

Чувственная интонация, прозвучавшая в его словах, заставила ее затрепетать.

— Я буду обедать здесь. — Она выхватила трубку из его рук и положила на рычаг. — И в одиночестве.

— Ты уверена? Дело в том, что завтра я улетаю в Штаты, и в ближайшие восемь дней мы не увидимся.

Ну и наглость! Флора чуть не задохнулась от возмущения, но постаралась не показать виду.

— Я как-нибудь это переживу — сухо заметила она. — Счастливого пути!

Однако ее сердце отчаянно забилось от разочарования, когда Лайм поднялся с места.

— До встречи, — подарив ей многообещающий взгляд, попрощался он.

Следующие восемь дней тянулись невыносимо медленно. Флора просто места себе не находила, мучаясь ожиданием и злясь на себя за это. Перед ней стояло лицо с нахальными серо-голубыми глазами и чувственными губами.

К своему стыду, она не удержалась от того, чтобы купить тот самый журнал с дурацкой статьей «Холостые миллионеры», и жадно прочитала две колонки текста о Лайме Тоуэлле. На фотографии, сделанной в ночном клубе, рядом с ним стояла роскошная девица в предельно откровенном платье. Красотка вцепилась в Лайма, словно утопающий — в спасательный круг.

Статья была обычной для изданий подобного рода, когда объект отказывается давать интервью, и автору приходится использовать откровения «лучших друзей».

Однако там сообщались и сведения, которые вполне могли оказаться правдой. Флора узнала, что Лайм Тоуэлл был единственным ребенком в семье, а его мать умерла, когда ему исполнилось семь лет. После смерти отца он унаследовал завод, ради управления которым был вынужден прервать учебу в Оксфорде, и вскоре добился больших успехов в бизнесе.

Флора считала дни до возвращения Лайма, словно узник — время, оставшееся до выхода на свободу. Она вздрагивала от каждого телефонного звонка, дома и на работе, прекрасно понимая, что хотя не давала предприимчивому мистеру Тоуэллу номера своего телефона, тот без особого труда найдет способ с ней связаться. Если, конечно, захочет…

Днем все мысли Флоры были заняты только им, а ночью он ей даже снился. Однако прошло уже два дня после даты предполагаемого возвращения Лайма, а он все не объявлялся.

— Черт его побери! — в сердцах воскликнула Флора, сидя у себя в кабинете.

В этот момент зазвонил телефон.

— Да? — как всегда, моментально сняв трубку, резко ответила она и тут же подавила вздох разочарования, услышав голос секретарши. — Слушаю, Салли.

— Мистер Тоуэлл здесь.

Кровь прилила к щекам Флоры, а сердце резко ухнуло куда-то вниз.

— И что?

— Он хочет тебя видеть, только не знает, согласишься ли ты его принять, ведь встреча не была назначена заранее.

Флора пару минут боролась со своими чувствами и одержала трудную победу. Она представила себе, как Лайм с самодовольной улыбкой сидит в приемной, уверенный, что она тут же бросится ему на шею, и ровным голосом произнесла:

— Все правильно, Салли. Мы не договаривались о встрече. Предложи ему прийти следующей неделе, ладно?

На другом конце провода послышались какие-то протестующие возгласы, и дверь в ее кабинет распахнулась. На пороге возник Лайм Тоуэлл собственной персоной. Он быстро прошел к столу и небрежно наклонился к Флоре.

— Скучала по мне? — ласково осведомился он.

— Нет, — твердо ответила Флора, опуская глаза.

— Вот врушка! — загадочно улыбнувшись, понизил он голос. — Похоже, мы вряд ли сможем работать вместе.

Флора с трудом сохраняла спокойствие.

— Это почему же? — выдавила она из себя. — Тебе не нравится наше агентство?

— Напротив, очень даже нравится.

— Тогда в чем дело?

— Просто я не привык смешивать бизнес и удовольствие, — объяснил Лайм, хитро прищурившись.

Словно зачарованная, она смотрела ему в глаза. Он осторожно забрал из ее руки телефонную трубку и аккуратно положил на рычаг.

— Ты хоть соображаешь, что… — потрясенно пробормотала Флора, когда он обошел стол, взял ее за руки и прижал к себе.

— Разве я похож на идиота? — ответил Лайм. — Конечно, соображаю. Я всегда делаю только то, что хочу. — В глазах его плясали веселые огоньки. — Знаешь, — тихо произнес он, — мне нравится, что ты сопротивляешься так долго.

Десять дней — это для него «долго»! Ошеломленная Флора приоткрыла рот, чтобы возмутиться, но было уже поздно.

Лайм поцеловал ее.

Жизнь Флоры в течение двух последующих месяцев вполне могла бы послужить сюжетом для фильма или любовного романа. Лайм Тоуэлл, этот «холостой миллионер», преследовал ее с неутомимостью золотоискателя.

Они ходили в кафе и рестораны, в театры и оперу, в музеи и на выставки. Они выяснили, что на многие вещи смотрят одинаково, но когда их мнения расходились, страстно, до хрипоты спорили. Флора обнаружила в своем обожателе острый ум, и ей нравилось состязаться с ним, видя восхищение в его глазах. Он действительно оказался, как сам любил повторять, мужчиной, которому необходимо постоянно преодолевать препятствия.

Они устраивали пикники в лесу и ездили купаться на побережье. Лайм приглашал ее в бассейн и кегельбан и даже научил играть в гольф. Флоре казалось, что наступили самые счастливые дни в ее жизни.

Единственным облачком, омрачавшим эту идиллию, были постоянные разлуки. Завод Лайма находился в Манчестере, в то время как Флора работала в Лондоне. Мгновения, которые им удавалось проводить вместе, мелькали с быстротой молнии. Она с нетерпением ждала выходных, чтобы целых два дня подряд, не разлучаясь ни на минуту, провести в его роскошной лондонской квартире.