Дагиды - [2]
Доппельгангер охотно бы перевел дыхание – он вспотел от быстрой ходьбы, – но Ламия не желала оставаться на шоссе. Она схватила его руку и потащила за собой. Обогнув здание, они очутились вне пределов любопытного взгляда случайного прохожего. Повсюду валялся какой-то хлам: старые промокшие бумаги, пустые бутылки в гнилых деревянных ящиках. Какой беспорядок, какое запустение… А ведь это место знавало, безусловно, лучшие времена.
Ламия резко толкнула плечом скрипучую дверь. Они проникли туда, где когда-то, вероятно, размещалась кухня. На грязных стенах виднелись квадраты и прямоугольники, оставленные холодильником, плитой, подвесными шкафами. Теперь торчала одна раковина. Кран и почти все трубы отсутствовали. Тщательно закрытая дверь погрузила их в полутьму – слабый сумеречный свет едва проникал сквозь ставни. Все это было печально и грязно, все это пахло драмой или житейской катастрофой.
Несмотря на интерес, пробужденный спутницей, Доппельгангер ощущал все возрастающую и непреоборимую тревогу. Ламия наблюдала за ним цинично и насмешливо. Но в то же время в ней угадывалась боязливая дрожь, которая придавала странную неопределенность ее поведению. Она судорожно проглотила слюну и спросила:
– Вы любите черный юмор?
– Что вы имеете в виду?
– Успокойтесь. Я вам скоро объясню… только сначала поцелуйте меня.
Она запрокинула голову и вытянула губы. Доппельгангер без особого порыва, почти из вежливости ей повиновался. Маленький рот был очень свеж и прохладен. Поцелуй доставил ему больше удовольствия, нежели он ожидал.
– Теперь пойдемте.
Они поднялись на второй этаж и прошли мимо запущенных помещений и разбитых ванных комнат: в коридорах валялись старые иллюстрированные журналы, пустые бисквитные коробки, осколки зеркал, раздавленные тюбики из-под зубной пасты. В треснувшем горшке рваная лента едва поддерживала высохшее растение. Словно смерч просвистел здесь, словно поле битвы было когда-то здесь.
Доппельгангеру не нравилась экспедиция такого рода. Он повернулся к Ламии и сказал раздраженным и усталым тоном:
– Вы очень привлекательны, милая моя, и обожаете авантюры, надо полагать, но я не совсем понимаю, что нам здесь делать. Думаю, эта заброшенная вилла отнюдь не обетованный уголок, где вы проводите вакации или принимаете друзей.
– Ошибаетесь. У меня здесь устроено очаровательное гнездышко. Никто его не видел и не знает. Я владелица тайного апартамента.
Она засмеялась, снова подставила губы для поцелуя и провела его выше на несколько ступенек, где лестничная площадка удивляла внезапной чистотой. Из окна открывалась деревня под дождем, беспокойная листва больших тополей; вдали проглядывалась тропинка на гребне старой дамбы, где велосипедист в куртке с капюшоном старательно крутил педали против ветра.
Ламия остановилась перед закрытой дверью. Ее черты исказились. Прогулочный румянец растаял – осталась бледная маска, которую подергивала иногда судорога зловещего экстаза. Ужас, гордость, напряженность сходились вокруг глаз сеткой беглых морщин.
Доппельгангер ожидал услышать рыдание или смех – безумный и спазматический. Но Ламия только прошептала:
– Здесь.
И толкнула дверь. Доппельгангер увидел хорошо, даже кокетливо убранную комнату. На кровати лежала молодая женщина, едва прикрытая одеялом, – ее нагая грудь застыла в косом ракурсе. На горле резаная безобразная рана. Кровь стекала по ключице и груди и растворялась в простыне, чтобы затем, очевидно, сгуститься на полу.
Доппельгангер почувствовал тошноту. Он сжал ладонями виски, потом повернулся, помыслив о бегстве. Потом спросил как-то беспомощно:
– Полагаю, ничего сделать нельзя?
Ламия посмотрела на него спокойно:
– Она мертва.
Он остановил взгляд на красных пятнах – дождь еще не смыл их окончательно с ее деликатных рук, и все понял. Но верить не хотелось.
– Какой ужас, – прошептал он.
Он не испытывал негодования или какой-то обеспокоенности, скорее, мрачное равнодушие. Размышлять не хотелось. Посредине этой уютной комнаты, где явленная дождем девушка то казалась усталой и сонной, то склонной к истерическому взрыву, в зависимости от расположения на ее лице последних световых бликов, его охватило вялое безразличие, в котором угасал всякий интерес к рассуждению.
Он помотал головой, потер лоб и глаза и обратился к Ламии, что прислонилась спиной к двери:
– Несчастная, – в его голосе послышалась жалобная, тоскливая интонация, – что вы собираетесь делать?
– Исполнить ее просьбу.
– Какую?
– Мы решили умереть вместе.
– Но как?
Он проследил ее руку, медленно указующую на ночной столик – там тускло блестела не замеченная им поначалу опасная бритва. Он отрешенно уставился в пол, чувствуя, как откуда-то из глубины вздымается холодная боль.
– И что вы хотите предпринять сейчас?
– То же самое.
Она не сводила с него взгляда. Экзальтация обреченности бросала огненный отблеск на ее щеки.
Доппельгангер подошел к ней, решив применить силу в случае, если она захочет взять бритву. Минуту они оставались в неподвижном молчании.
– У меня есть оружие. – Она рассекла молнию своего анорака.
Он инстинктивно согнул руку в защитном жесте, и она улыбнулась:
![Бельгийская новелла](/storage/book-covers/e5/e5a844b0460ee5283eb643681b495fe4397a5134.jpg)
В сборник вошли рассказы ведущих франкоязычных и фламандских писателей: несмотря на разнообразие творческой манеры, они все верны «фламандскому духу» — прославлению земной плоти, любви к фольклору, истории народа. Доминирующая особенность бельгийской прозы — притчевость, интерес к народным легендам, фантастике.
![Кошачий глаз](/storage/book-covers/b9/b9236951524812f4b58fa00f8a38ef765e432d98.jpg)
Конан-киммериец скитается по свету и поисках приключений. Он охотится на загадочных чудовищ, воюет с колдунами и некромантами от Вендии до Кхитая и восстанавливает справедливость по всей Хайбории, спасая невиновных и карая Зло.
![Стражи Вселенной](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Сколько цивилизаций знает наша Земля? Деятельность человека сгубила планету Земля. Спасаясь люди улетали с неё и заселяли другие миры. Они боролись, выживали и воевали. Тогда и узнали ответ на этот вопрос…
![Рассветный меч](/storage/book-covers/34/34a30c449a4ea93b65edc5163d06c9881381f290.jpg)
Человек, отмеченный Знаком Дракона, пробудил исчезнувший много тысяч лет назад волшебный Камень. И теперь чудовищная опасность надвигается с Востока на королевства Митгара. Эльф Араван и юноша-оборотень по имени Бэйр, в чьих жилах слилась кровь четырех Миров, должны отыскать похищенный Рассветный меч — единственное оружие, способное предотвратить приход на землю древнего Зла... «Рассветный меч» — пятая книга захватывающей саги Денниса Маккирнана о мире Митгара — будет интересен всем любителям фэнтези и в особенности поклонникам классического направления, созданного Дж.
![Удача игрока](/storage/book-covers/9a/9a659072b6cc5cade5179339a9d1c78a85ccb144.jpg)
Это – мир Эйнаринна.Мир, в котором правит магия. Магия, подвластная лишь избранным – живущим вдали от людских забот и надежд. Магия великих мастеров, познающих в уединении загадочного острова Хадрумала тайны стихий и секреты морских обитателей.Мир, в котором настоящее неразрывно связано с прошлым, а прошлое – с будущим.. Но до поры до времени прошлое молчало.До поры, когда лучшая из воровок и мошенниц Эйнаринна, Ливак, приняла весьма выгодное предложение – и отправилась на поиски тайны древней, великой магии эльетиммов.К Лесу, где обитает, как говорят, странный Лесной Народ, в песнях которого, быть может, и остался последний ключ к разгадке секрета эльетиммов…
![Долг](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Зеркало](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Безумие и его бог](/storage/book-covers/8f/8f64b281411c1e75b9f4396f2e5d6409075fa747.jpg)
Сборник посвящен проблеме сакрального безумия. Вальтер Ф. Отто (1874–1958), выдающийся немецкий мифолог, квалифицированно проанализировал тему в книге «Дионис. Миф и культ». Классические рассказы от Э. Т. А. Гофмана до Г. Ф. Лавкрафта призваны проиллюстрировать бесконечность человеческой психики, где разум — только островок.http://fb2.traumlibrary.net.
![Мистер Глесс меняет курс](/storage/book-covers/9f/9f53edad7e3dfdddef54bd229a733695b22a0373.jpg)
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей.
![Последний гость](/storage/book-covers/a1/a1d96ce42321f6364e52e8e5d3be02e38339c4a1.jpg)
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей.
![Мальпертюи](/storage/book-covers/b3/b365c0651cebc87267ab9fea5494394b2d5dd8c7.jpg)
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей. Этот роман – один из наиболее знаменитых примеров современного готического жанра в Европе. Мальпертюи – это произведение, не стесняющееся готических эксцессов, тёмный ландшафт, нарисованный богатым воображением.