Дагестанское Досье - [57]

За мужество и самоотверженные действия, проявленные при выполнении специального задания, в условиях, сопряженных с риском для жизни, лейтенанту милиции Халиду Рашидовичу Мурачуеву Указом Президента России присвоено звание Героя Российской Федерации посмертно.

Смерть Халида Мурачуева и его милиционеров не была напрасной. Долгое время оттягивая на себя значительные силы противника, защитники телевышки дали возможность рассеянным по округе группам милиционеров почти бесперпятственно собраться около РОВД. Басаев, верный старому правилу «побеждает тот, кто заберется выше», не мог успокоиться до тех пор, пока высота 713,5 оставалась в наших руках. Сюда он направлял главный удар, вынужденно ослабляя удавку вокруг РОВД.

Вспоминает генерал-полковник Вячеслав Овчинников:

Связались с начальником Новолакского РОВД, хороший мужик такой, волевой парень. Я говорю: «Твоя задача — всех их, омоновцев, кто остался в живых, перетяни из спортзала к себе в РОВД. Откройте огонь и под прикрытием к себе переводите. Сам же посади кого-нибудь из своих грамотных, кто что-то соображает, чтобы наблюдал, откуда по вам ведут огонь».

Они назвали нам четыре точки, где сидели снайперы бандитов и вели огонь по РОВД. Там головы нельзя было поднять… И со стороны школы тоже боевики.

Я тогда что делаю: в районе Дучи у меня была минометная батарея, шесть 120-миллиметровых орудий. Командира батареи к телефону позвал, говорю:

«Одиночными поработай. Ферма там есть, видишь?» — «Вижу». — «Там снайперы. Пристреляй ее. Запиши — «плановая цель N…» — «Пристрелял». Мне говорят по рации из РОВД: «В развалинах дома сидят автоматчики». Я опять — командиру батареи: «Ближе столько-то, развалины дома. Пристреляй». И так четыре цели пристреляли. К этому времени стало темнеть. Начальник милиции докладывает: «Я всех их перевел к себе», — «Уничтожайте все документы, которые не должны попасть к боевикам. Боеприпасы, сколько сможете, берите с собой. Остальные сложите в одном месте и подготовьте к подрыву. Сами — в русло реки. Огонь будет одновременно вестись по всем намеченным целям — и по РОВД, где вы были. Поэтому через двадцать минут ни одной живой души чтобы там не было».

Вздохнул я, и — с Богом! Я: «Готовы?». — «Готовы!». Я — минометчикам:

«Цель N… — огонь!». По ферме начали бить. Это уже отвлекло внимание боевиков. Наши быстро к речке, в высохшее русло. А минометчики уже начали долбить все намеченные цели. Боевики вместо того, чтобы отслеживать, что творится в РОВД, сами стали спасаться от минометного огня.

Как всегда генерал-полковник вольно или невольно искажает факты. Около десяти часов вечера состоялся разговор между Дахаевым и Оленченко. Оленченко приказал прорываться, обещал помочь на окраине райцентра огнем. Тогда Дахаев напомнил ему о блокированных в Чапаево мотострелках и милиционерах. «Что с ними будем делать?» Оленченко смешался.

Вспоминает майор Муслим Дахаев:

Мы не стали выполнять этот приказ, потому что у нас в Чапаево остались двадцать человек на посту и двадцать пять солдат и две БМП, а боевики уже просачивались туда. До Чапаево 3 км, и мы стали думать, как вытащить оттуда ребят. Мы послали туда гонца, чуть позже второго для страховки, так как говорить по рации не могли, боясь перехвата. Мост контролировался боевиками, наши по лощине перебежками по нескольку человек прошли к нам, естественно, с оружием. Осталось две БМП и 15 солдат. Стали думать, как их вывести из окружения.

Тогда-то и родилась эта идея о прикрытии огнем тяжелых минометов мотострелков. В чьей именно голове она родилась, неизвестно: Дахаев приписывает эту честь себе, Овчинников — себе. Так или иначе, замысел удался на все сто: мотострелки, погрузившись в свои БМП, на полной скорости рванули в Новолакское. Ведя беспорядочный огонь, проскочили мост, промчались по безлюдным улицам. Боевики явно не ожидали такого нахальства. Ворвавшись во внутренний двор здания РОВД, машины встали, распахнулись задние дверцы, оттуда горохом посыпались чумазые, как черти, солдаты — и сразу залегли. «Чехи», наконец врубились в ситуацию и открыли бешеный огонь. Но было поздно.

Два десятка мотострелков и два БМП — сомнительная подмога. Но она пришла вовремя: милиционеры сразу повеселели, что они не одни здесь такие. А срочники так и вовсе не чуяли земли под ногами: еще бы, вырвались из такого капкана! Однако, вопрос снят не был, даже наоборот усугубился: теперь в здании РОВД сосредоточилось почти сто человек. А утром басаевцы подтянут минометы, зенитки — и тогда хана всем.

На совете Сковородин, Дахаев и бесфамильный «майор Женя» решили разделиться. «Майор Женя», погрузив «двухсотых» и «трехсотых» в БМП, должен был прорываться по главной дороге на Дучи тем же «лихим» манером, который уже однажды принес им успех. Остальные пешим порядком выбирались в противоположном направлении. Это предложил Дахаев — идти не на север, а на юг, в Чечню, где их меньше всего ждут. Последние его слова потонули в воплях «Аллах Акбар» и автоматных очередях. «Идут!» — крикнул кто-то истерично.

Дахаев бросился к окну: во вспышках выстрелов увидел десятки согнувшихся к земле фигур. Слева заработал ПК, из ворот выставила рыло одна из БМП, начала бить куда-то в темноту. Одновременно застрочили десятки автоматов. Боевики, прижатые к асфальту, залегли. Атака сорвалась. В общую «музыку» включился голос вражеской зенитки, нащупывающей главного врага: «коробочку». Но БМП вызов не приняла, скромно уползла в укрытие. «Чехи», отрезвленные потерями, тоже больше не горели желанием идти на смерть. На расстрелянном пятачке остались лишь несколько трупов — те, кого боевики не успели подобрать.