Дагестанское Досье - [18]

В Тандо тогда стояли тридцать ботлихских милиционеров, трое из них были местные. Десантники про них знали, и были уверены, что с этой стороны они прикрыты…

Вспоминает генерал Анатолий Сидякин, на момент событий — командующий 58-й армией:

Через главу администрации района мы договорились с главарем боевиков Басаевым, что боевых действий не начнем, пока из населенных пунктов не выйдут все беженцы. С моей стороны условие было одно: если обнаружится, что боевики начинают занимать господствующие высоты, перемирие немедленно будет прекращено.

Басаев — фигура двуличная. Выбрав момент, он двинул своих на высоты. По ним тут же был открыт огонь. Его корректировали бойцы из группы спецназа. За высотой «Ослиное ухо», южнее населенного пункта Шодрода, находился милицейский пост с приборами наблюдения. Сотрудники РОВД помогали корректировщикам. Со своего командного пункта я не видел результатов работы артиллеристов, но разведчики и милиционеры потом рассказывали, что при очередном артналете боевики разбегались, «как тараканы».

В пять вечера на блокпост Тандо из райотдела милиции пришла машина и забрала матрасы, а самим служивым велели взять все оружие и идти в Ботлих пешком. Ближе к полуночи, когда аксакалы в Тандо еще не спали — сидели на площади возле здания местной администрации, здесь неожиданно появились двадцать вооруженных мужчин. У каждого был автомат, у каждого второго «шайтан-труба» (гранатомет), у всех рации «воки-токи». Опешившим от неожиданности тандийцам кто-то из них сказал: «Салам, мусульмане».

К середине ночи сельчане разошлись по домам, а с рассветом все до последнего человека ушли из родных домов, не взяв с собой никаких вещей, кроме документов. Все то время, что длилась операция, они провели на площади под окнами ботлихского РОВД, тщетно прося дать им оружие. Это были чабаны и крестьяне, отлично знавшие свою землю, но военные вспомнили о них только через двенадцать дней.

Тот самый пост корректировщиков, о котором говорит генерал Сидякин, тоже куда-то «испарился», так как утром 9 августа боевики уже сидели на высоте «Ослиное ухо». Воспользовавшись этой дырищей в нашей обороне, они подтянули ПТУРы. Стоявшие внизу вертолеты были прекрасной целью. В одиннадцатом часу вертолеты на земле были обстреляны: боевики снимали все на пленку и потом запустили информацию в СМИ. Кадры обошли весь мир: на них чеченцы с поразительной легкостью, как на учениях расстреливали винтокрылые машины. В результате Ми-24 и Ми-8 взорвались, незначительные повреждения получили 2 Ми-8 и один Ми-26. Погибли Герой России подполковник Юрий Наумов (заместитель командира полка), старший лейтенант Гаязов (летчик-штурман) и сержант Ягодин. Кстати, уничтоженный Ми-8 был тем самым вертолетом, на котором буквально за полчаса до обстрела в Ботлих прилетел Квашнин. Это были первые потери армии в войне.

Рассказывает жительница Ботлиха Сакинат Раджабдибирова:

Мы в Ботлихе не ощущали сначала сильной тревоги, но потом один за другим были сбиты российские вертолеты. Взрывы, пожар… Люди думали, что после этого будут бомбить Ботлих, стали уходить. Мы начали эвакуировать детей, стариков и женщин. Остались учителя, замглавы администрации Ботлиха Азаева, я. Заведующая детским садиком возглавила штаб гражданской обороны. Мы стали готовить бомбоубежище…

Вспоминает майор Зуев:

В одном из вертолетов в результате попадания был ранен бортмеханик. В другом — полностью погиб экипаж под командованием Героя России подполковника Юрия Наумова, который прошел Афганистан, Закавказье, первую чеченскую. На этом вертолете прилетел тогда в Дагестан начальник Генерального штаба генерал армии Анатолий Квашнин. Спустя 40 минут «вертушка» была уничтожена прямым попаданием ПТУРа. Горящие части вертолета начали падать на расположенную рядом артиллерийскую позицию, ящики с боеприпасами. Я снимал, как солдаты ползли под обстрелом к горящим частям вертолета и тушили их… Признаюсь, в тот момент я испытал сильнейший шок. Ведь я не оператор-профессионал, я офицер. И с этой точки зрения снимать, как гибнут люди, — это ненормально. Сначала я уводил камеру, но в какой-то момент понял, что эту правду надо снимать…

Кто отдал преступный приказ о снятии блокпостов в Тандо и на «Ослином ухе»? Какими соображениями при этом руководствовался? Ведь любому более-менее соображающему в военном деле человеку понятна вся важность этих объектов. Тандо и «Ослиное ухо» с двух сторон запирали вход в Ансалтинское ущелье, угрожающе нависая над нашей обороной в Ботлихе. Отсюда было удобно как обороняться, так и наступать. Я не могу сказать, узнаем ли мы когда-нибудь фамилии тех предателей, но кровь людей, погибших здесь в августе 1999 года — на их совести.

Ночь с 9 на 10 августа прошла без происшествий. Армейские спецназовцы, переброшенные в Ботлих накануне по воздуху, в эту ночь ходили в разведку к той высоте, откуда прилетели ракеты — собирали сведения, проводили рекогносцировку.

В 4.00 10 августа батальон 7-й воздушно-десантной дивизии, действующий в Ботлихском районе, начал выдвижение в сторону «Ослиного уха». Операцией командовал лично Булгаков. К полудню батальон вышел на исходные позиции и занялся их оборудованием. В огневой контакт с противником десантники пока не вступали, но с наступлением темноты боевики активизировались. Подобравшись к позициям батальона, они обстреляли их их из минометов и стрелкового оружия (около 22 часов). Под огонь попал также КНП Булгакова.