Дагестанская сага. Книга I - [8]

– Но… как же мне быть? – Потрясённая девушка смутилась от того, что тайна её раскрыта, но тут же, вспомнив о сегодняшних событиях, вновь разрыдалась.

С минуту Шахри сосредоточенно обдумывала какую-то мысль, а затем, решившись, произнесла:

– Мне кажется… более того, я уверена… что и он тебя любит! Это видно… по его глазам… и по его румянцу, едва он видит тебя!

Слова подруги ещё больше смутили девушку, чьё сердце знало, что это правда. Взгляд Ансара говорил о любви больше всяких слов, а её ответный взгляд, обращённый к нему, говорил о том же.

Однако изменить отцовскую волю она не могла.

Глава 5

Весть о предстоящей свадьбе дочери Ибрагим-бека мгновенно облетела весь город Кази-Кумух, и люди принялись активно её обсуждать. Понятно было, что самим фактом своего рождения и принадлежности к ханскому дому ей было назначено стать женою любого из представителей правящей верхушки Дагестана, но девушка была так хороша и так скромна, что не одна кази-кумухская мать в мысленных мечтаниях видела её нареченной своего сына.

Судьба Айши вызывала сочувствие, ибо молва уже давно донесла жителям гор о вздорном и задиристом нраве Султана. Пусть дом его ломился от изобилия, но даже близкие люди с трудом выносили этого капризного и избалованного барчука.

Новость, которую принесла в дом Ансара его двоюродная тётка Хабибат, ошеломила юношу, и ему больших трудов стоило сохранить самообладание. От матери не укрылась смертельная бледность, мгновенно покрывшая лицо её сына, и Жарият с нарастающей в душе тревогой всё поглядывала в его сторону.

Своим материнским чутьём она тут же смекнула, в чём дело, и, притворяясь, что внимательно слушает родственницу, думала о том, что надо бы поскорее женить сына.

Она только собралась задать ему какой-то незначительный вопрос, как он уже бросился вон из комнаты, и через минуту снаружи послышались стук копыт и ржание понукаемого коня.

– Что это с Ансаром? – подозрительно спросила Хабибат. – Какой-то он странный сегодня! Ушёл, даже не попрощавшись!

– Он должен срочно исполнить поручение отца, вот и торопится… Не обижайся на него, сестра! – мягко сказала Жарият, моля в душе Бога, чтобы любимый сын не наделал глупостей.

Глава 6

В горах стояла ночь, такая красивая, величественная и таинственная, какая бывает лишь в горах. Казалось, что стоит с вершины протянуть руку к густому чёрному небу, и можно сорвать с него одну из громадных ярких звёзд, таких же золотисто-белых, каким становится обычно масло, сбиваемое из молока ловкими руками горянки.

Будто нарисованные, звёзды усыпали ночное небо, и оно выглядело сейчас совсем как атласный шатёр из арабских сказок.

Людям, собравшимся этой ночью на одной из горных троп, было, впрочем, не до звёздного неба. Их волновали совсем иные вопросы, и, понизив голоса, они говорили о том, что скоро всё изменится, и жизнь станет одинаково хороша для всех, и не будет бедных, а будет партия рабочих и крестьян, которая приведёт народ к счастливой и достойной жизни.

Такие встречи были уже не редкость в этих краях, и с каждым разом людей, а значит, и надежд становилось всё больше.

Нурадин сидел подле Манапа в кругу собравшихся и с гордостью слушал, как обстоятельно и толково разъясняет его друг горцам всё, что тех волновало и будоражило.

– А Ленин, он какой? – спросил у Манапа Иса, чабан в третьем поколении, из тех, что десятилетиями пасли бесчисленные отары ханских овец на ханских же пастбищах. – Он, верно, настоящий джигит, отважный и решительный, раз не побоялся пойти против царя!

– Да, он и в самом деле смелый и очень умный человек! Говорят, он не совсем здоров, зато умом его никому не обойти. Ленин – наш вождь, и мы должны верить ему, как самим себе! Нам нужно лишь объединиться всем вместе, и тогда мы победим!

Так говорил собравшимся Манап, и долго ещё горцы сидели, расстелив на траве свои бурки и беседуя о будущей жизни, в которой не будет места угнетателям, а звёзды, рассыпавшись золотисто-белым узором по чёрному атласному небу, спокойно и загадочно мерцали, словно зажжённые искусной рукой невидимого мастера.

Глава 7

В сумерках уходящего дня Шахри сидела у окна, обращённого на кази-кумухскую улочку, и размышляла. Утренняя сцена взволновала девушку, и она никак не могла представить себе, что её подругу отдадут в чужие руки и она будет жить вдали от родных гор, где-то там, внизу, пусть в роскоши, но глубоко несчастная.

Шахри долго думала и наконец придумала план, простой и до невероятности дерзкий. Нужно, чтобы Ансар похитил Айшу! Такое не раз происходило в горах, и последствия бывали самыми разными, от яростного родительского гнева и до конечного благословения. Хорошо, если через какое-то время посредством стараний в виде маслиата похититель получал прощение, но бывало и так, что дело кончалось пролитой кровью, создавая таким образом прецедент кровной мести.

Ибрагим-бек славился своей мудростью, и хотя, бывало, мог вспылить, но и быстро отходил. Конечно, своего слова, данного Измудину, обратно он не возьмёт, но через какое-то время наверняка поймёт, что счастье любимой дочери важнее всего остального.

Итак, выход найден! Надо лишь придумать, как осуществить сей замысел.