Даг из клана Топоров - [29]

Разбойников привязали за ноги и руки к жердине и в таком виде, словно убитых кабанчиков, принесли на ферму. Торольд Бешеный рычал и плевался. Его дружок, синеглазый, лысый, помалкивал.

– Это не оборотни, – сделал заявление Даг. – Мой дядя Сверкер попал одному прямо в глаз! У моего дяди волшебные стрелы, вот так!

Особенной завистью дети прониклись, когда Олав Северянин ударил в било и вытащил Дага в семейный круг. Дагу казалось, что он различает всех словно в тумане.

– Я горжусь им, – голос сильного кузнеца задрожал. – Сегодня Даг был единственным, кто вспомнил закон рода, кто вспомнил, что честь семьи важнее страха. Все убежали, когда столкнулись с врагом! Все, кроме самого младшего! Он не побоялся преследовать врагов и выследил их! А мне стыдно, что в нашем доме растут трусы!

Собственно, Даг уже не был самым младшим в семье, но все привыкли называть его так. Недавно родила одна из наложниц Снорри, а год назад родился мальчик у тетушки Ауд Младшей, он тоже теперь был родичем. Семья росла, и скоро уже Дагу предстояло присматривать за малышней…

– Никто не должен забывать законов, которые дал нам Один! – гремел Олав. – Тем, кто бросает родича в беде и не держит слово… им место в котле дракона!

Под командой Снорри Северянина работа закипела. Сколачивали колесо для четвертования, разожгли костер, принесли железные крючья и щипцы. Мясник Магнус, хоть и был недоволен, что ему не позволили самостоятельно расправиться с насильниками, немного успокоился. Он успокоился настолько, что люди Свейна Волчья Пасть отважились развязать ему руки. Ноги пока что не развязывали и даже отобрали нож:.

– Что с ней? – спросил Олав у жены, когда та показалась на крыльце.

– Унц? Она уснула, тетушки напоили ее сонными снадобьями. Мы зарезали петуха в честь ее спасения… – Хильда нервно вздохнула, на короткое мгновение дотронулась до руки мужа. Более откровенно проявлять чувства при людях она себе не позволяла. – Олав, что же теперь будет? Мне страшно за наших детей…

– Разве хорошо, чтобы наши дети выросли трусливыми? – возразил кузнец. – Наши дети будут собирать ягоды и играть в лесу, как и прежде. И дети наших детей тоже… Снорри, собери всех. Всех, кого найдешь. И пусть придут соседи, мы подождем. Мы будем судить все вместе.

– Можно мы уведем детей? – спросила Хильда.

Братья Северяне переглянулись с Магнусом.

– Пусть останутся те, кто хочет остаться, – предложил мясник.

– Если мы не зовем лагмана, давайте хотя бы сделаем так, как сказал бы нам лагман, – предложил Снорри.

– Мы сделаем все, как положено по закону, – недобро ухмыльнулся Халльвард Жаворонок.

Детей хотели забрать по домам, но многие заупрямились и остались. Хильда схватила Дага за руку, насильно затолкала в спальную клеть, заперла дверь. Возле очага уже сидели старшие сестры и братья. Даг ни с кем не пожелал разговаривать. Он покрепче закутался в меховую куртку и вернулся на улицу своим любимым и привычным способом – через дыру для собак.

Мальчишку трясло все сильнее, но такое интересное зрелище нельзя было пропустить!

Плотники уложили грубо сколоченное колесо между забытых могильных холмов, бросили на него окровавленного, но вполне целого разбойника. Он бился и пытался перегрызть веревки. Отец девочки Унц принес свою тяжелую секиру. Вокруг собралась большая толпа, поэтому Даг сумел подобраться незамеченным к самому центру. От волнения он почти позабыл о своей лихорадке. Люди стояли молча, не замечая дождя. Даг проскользнул между ног у крестьян, не решился вылезать вперед, но отец его сам заметил и поманил пальцем.

– Как мы поступим с этим человеком? – обратился Горм Одноногий к толпе родичей и соседей. – Говорите слева направо, вначале ты, Магнус!

– Он заслуживает колеса! – прорычал несчастный мясник. – Я сам отрублю ему ноги, но вначале его надо оскопить и…

– Понятно, – перебил Горм. – Теперь говори ты, Халльвард Жаворонок.

– Эти хорьки уже натворили делов, – осанистый бонд величаво почесал бороду. – Если мы отдадим этого парня на тинг, его непременно колесуют или посадят на кол… Я предлагаю посадить его на кол сейчас, пусть умирает медленно.

– Халльвард прав, на кол его! – в свою очередь заявил посланец с фермы Свейна. – Так будет веселее.

Выступили еще шестеро, никто не пожелал связываться с судьей. Никто не выступил в защиту убийц и воров, которые все усерднее разыгрывали бесноватых.

– Сверкер? – Горм скрупулезно соблюдал процедуру, почти как на настоящем тинге.

– Мне неважно, как они сдохнут, – поморщился младший Северянин. – Я не хочу на это смотреть.

Торольда по кличке Бешеный распяли на деревянном колесе. Первым ударом Магнус раздробил ему левый локтевой сустав. Затем проделал то же самое на другой руке. Люди пожирали глазами зрелище казни. Руд, брат обиженной Унц, смеялся и издалека плевал казнимому в лицо. Торольд Бешеный рычал и выл, но ни разу не вскрикнул.

– Это все, что вы можете, – просипел он. – Целой сворой кидаетесь на одного… Пусть со мной дерется тот, кто не трус…

– В тебе нет мужской чести, – сказал ему Горм Одноногий. – Никто не будет с тобой сражаться. Ты сдохнешь в мучениях.

– Что с ним будет? – спросил Даг. – Он встретится в небесной усадьбе с нашими родичами? И там они снова его четвертуют?