Дафна - [99]
— Рейчел сказала, что мы с ней встречались?
— Она сообщила мне, что приезжала забрать свои книги и что вы вместе ездили в Хоуорт. — Голос его звучал ровно, не был даже сердитым, просто усталым.
Мне хотелось задать вопрос: «У тебя кто-то есть?» — но спрашивать об этом не имело смысла: я знала, что в голове у него одна Рейчел. Он так и не получил шанса разобраться в своих чувствах к ней: вообразил, будто, убедив себя, что обрел новую любовь, сумеет изгнать из сердца боль и смятение, посеянные Рейчел. План не сработал, да и могло ли что-то из этого выйти? Я стала всего лишь отвлекающим маневром, неправильным поворотом дороги на его карте. Я оказалась поддельной подписью, подлинной была Рейчел.
Да я и сама все еще больше запутала, пока жила с Полом: страстно желала выяснить, какие отношения связывали Дафну и Симингтона, в то время как следовало бы уделять больше внимания тому, что происходит между мной и Полом или, скажем, Полом и Рейчел. Я так и не уяснила для себя характера их отношений: когда я думаю сейчас об этом, они видятся мне двумя государствами, а я — своего рода нелегальным иммигрантом, бредущим, спотыкаясь, по границе между ними.
Какая каша из метафор, не правда ли? Возможно, я по-прежнему рассуждаю не слишком четко, и, хотя в этом проявляется определенная свобода, мне все же не хочется, чтобы мои мысли бесконтрольно танцевали твист. Вот почему, после того как Пол сказал, что мне придется искать работу и жилье, подразумевая также и новый объект любви, моим первым побуждением было искать место библиотекаря. Я подумала, что расстановка книг в алфавитном порядке день за днем подействует на меня успокаивающе, а составление указателей и картотек поможет мне уладить свои проблемы не без пользы для общества. Но тут я решила, что не хочу следовать по стопам своих родителей, не сделав по крайней мере попытки заняться чем-то другим. Понятно, что книжный магазин — не самая смелая альтернатива библиотеке, но для начала неплохо. К тому же, в отличие от библиотеки, в книжном магазине приходится чаще общаться с людьми. Для меня это полезно, хотя и не всегда легко. Покупатели приходят и просят совета: что им купить на день рождения своей меланхоличной дочери-подростку или раздражительному двоюродному дедушке, а я лезу вон из кожи, чтобы помочь им, предложить что-то для них полезное.
Сегодня утром одна женщина сказала, что ищет книгу, которую можно будет читать в больнице, где ей предстоит операция.
— Мне нужна книга, чтобы спасти себе жизнь, — заявила она с легкой улыбкой. — И я не имею в виду Библию или какой-то религиозный трактат.
Я взглянула на нее и говорю:
— Как насчет «Джейн Эйр»?
— А что вы о ней скажете?
— Она о том, как выжить, разве нет?
Женщина рассмеялась и покачала головой:
— Мне бы что-нибудь повеселее.
— Что ж, тогда «Грозовой перевал» исключается, как, впрочем, и «Ребекка», и «Моя кузина Рейчел».
— Дафна Дюморье? — спросила она. — А что, неплохая идея! Доля романтического эскапизма мне не помешает.
Я хотела было сказать ей, что книги Дафны Дюморье не обязательно эскапистские, да и то, о чем она пишет, не слишком-то романтично, скорее зловеще, а вот в «Джейн Эйр» очень счастливая концовка, которую многие находят весьма радостной. Но я сдержалась и отправилась в дальний угол магазина за экземпляром «Французова ручья», самой откровенно романтичной книги Дюморье, и, когда возвратилась, женщина сказала:
— Благодарю вас, дорогая, похоже, вы нашли именно то, что доктор прописал.
Более или менее довольная собой, я предалась размышлениям о том, смогу ли в итоге стать вполне компетентным продавцом книг. И тогда я увидела, как в магазин входит Рейчел. Не думаю, что она ожидала увидеть меня здесь, потому что была удивлена не меньше, чем я; ее щеки покраснели, она приложила ладонь ко лбу, словно проверяла, не знобит ли ее, не поднялась ли температура. И когда наши взоры встретились, я внезапно догадалась, что она пришла от Пола, из их дома, и что они говорили обо мне. Но возможно, я просто была по-детски сосредоточена на себе самой: у них были и более интересные темы для разговора, а может быть, они и не виделись и весь этот эпизод оказался простым совпадением. Так или иначе, эта мысль засела у меня в голове и не желала уходить.
— Здравствуйте! — обратилась я к Рейчел: магазин был не столь велик, чтобы можно было притвориться, будто мы не видим друг друга. — Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
Она подняла бровь, словно стараясь вновь обрести присущее ей спокойствие и самообладание.
— Не знаю. А вы можете мне помочь?
И тут вдруг я почувствовала невероятное раздражение.
— Рейчел, зачем вы меня разыгрываете? Не надо мной манипулировать.
Я сама удивилась своим словам: они прозвучали как одно из самых смелых, даже дерзких заявлений, когда-либо мною сделанных. Я ощутила в сказанном нотки патетики, но ведь надо же мне было с чего-то начать:
— Полагаю, вы уже слышали, что мы с Полом расстаемся. Не удивлюсь, если вы были сейчас в его доме и говорили с ним обо мне. Наверно, я представляюсь вам проблемой, от которой следует избавиться.
— Это вовсе не так, — сказала она.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.