Дафна - [95]

— Да, знаю. Мистер Симингтон был крайне огорчен из-за невозможности встретиться с вами сегодня.

Он встал, подошел к одному из упаковочных ящиков и стал перебирать его содержимое, так сильно кашляя, что Дафна опасалась, как бы его не вырвало. Наконец извлек маленькую, покрытую плесенью тетрадь в кожаной обложке и трясущейся рукой передал ее Дафне.

Она взяла тетрадь не без колебания — не из-за ее очевидной ветхости: ей противно было прикасаться к следам приступа кашля мужчины, заметным на обложке. Мокрота, исторгнутая им, была ей настолько омерзительна, что она не сразу сумела прочитать имя, написанное на первой странице тетради.

— Эмили Бронте? — спросила Дафна, с трудом веря своим глазам. — Это тетрадь Эмили Бронте?

— Да, — ответил мужчина не без гордости. — Именно поэтому я называю коллекцию мистера Симингтона Бодлеевской библиотекой Севера.

Дафна осторожно перелистала страницы, считая их про себя. Двадцать девять страниц, тридцать одно стихотворение.

— Это документ исключительной ценности, — сказала она; мужчина протянул руку, чтобы забрать тетрадь, но она поспешно сказала: — Мне бы хотелось только убедиться, нет ли здесь одного из моих любимых стихотворений Эмили Бронте. Того, что вдохновило меня написать мой первый роман…

Мужчина кивнул, и Дафна вновь начала перелистывать страницы дрожащими, как и у него, руками, пока не дошла до пятнадцатого стихотворения примерно на середине тетради, сказав:

— Вот оно — «Вопросы к самой себе».

Пробежав глазами строчки, она нашла седьмую строфу — такую знакомую, что ей легко бы удалось ее прочитать, будь даже почерк Эмили столь же неразборчивым, как у Брэнуэлла, что было вовсе не так, — и прочитала ее вслух:

Увы, накрепко мы вросли

       В скудельный наш сосуд,

Но чувства вечные любви

       Наш прах переживут!

Когда она дошла до конца строфы, мужчина забрал у нее тетрадь и завернул ее в саван из влажной, грязной коричневой бумаги.

— Она не будет отправлена в Британский музей для дальнейших исследований? — спросила Дафна.

— Чтобы отдать ее на милость воров и мерзавцев? Возможно, вы слышали, что бесценные рукописи, подобные этой, были изувечены и в читальном зале Британского музея, и в других хранилищах? Система безопасности в таких местах налажена ужасно, хранители беспечны.

Дафна не знала, как продолжить разговор: ей не хотелось раздражать этого человека, напоминая ему, что ходили слухи, будто отдельные страницы были выдраны тайком из рукописей и редких книг и выкрадены из Британского музея бывшим коллегой мистера Симингтона Т. Дж. Уайзом.

— Да, разумеется, — осторожно сказала она, — но в музее, несомненно, есть возможность хранить такую бесценную рукопись не в упаковочном ящике, а в надлежащих условиях.

— Здесь, дорогая леди, вы глубоко заблуждаетесь, — сказал мужчина. — Могу вас заверить: мистер Симингтон обладает совершенно уникальными знаниями по технологии сохранения рукописей. Безусловно, тетрадь Эмили гораздо надежнее будет содержаться здесь, чем, скажем, в доме-музее Бронте, где правильная процедура хранения не соблюдается самым возмутительным образом. Я должен, конечно, попросить вас не разглашать то, что вы узнали.

— Что конкретно не разглашать? — спросила Дафна, еще более сбитая с толку.

— Сведения о маленькой тетради, которую вы только что видели. Или не видели, — сказал мужчина, слегка постукивая себя по носу. — А теперь, мне кажется, я слышу шум подъехавшего за вами такси.

Дафна ничего подобного не услышала, лишь где-то далеко хлопала дверь на ветру. Она повернула голову, словно прислушиваясь, и пожала плечами:

— Я полагаю, таксист посигналит, чтобы дать нам знать?

— Нет, не думаю, — сказал мужчина, но Дафна осталась сидеть.

— Мне надо написать записку мистеру Симингтону, — сказала она, ища авторучку в своей сумочке.

— Если у вас есть сообщение для мистера Симингтона, вы можете передать его мне. У нас с мистером Симингтоном нет секретов друг от друга. Мы работаем как единое целое.

— Тогда скажите ему: я чрезвычайно разочарована из-за того, что не смогла повстречаться с ним сегодня. И еще передайте, что я была бы рада купить любые рукописи из его коллекции, с которыми он сочтет возможным расстаться.

— Я уполномочен действовать от имени мистера Симингтона как в коммерческих сделках, так и в чисто литературных вопросах.

— Тогда скажите, продается ли тетрадь стихов Эмили Бронте?

— Боюсь, что нет, — ответил человек с печалью в голосе, составив ладони домиком и крепко прижимая друг к другу подушечки пальцев. — Но мистер Симингтон оставил для вас пакет, содержимое которого, как он подумал, вы, возможно, захотите купить.

Он открыл один из ящиков письменного стола, вытащил маленький сверток в коричневой бумаге и передал Дафне. Она развернула его с колотящимся сердцем, надеясь на что-то еще более необычайное, чем последнее открытие, может быть оригинал «Грозового перевала» с автографом Брэнуэлла, стоящим рядом с подписью Эмили, но ее тут же постигло разочарование. Внутри лежал школьный учебник в переплете, похожий по внешнему виду на латинский букварь.

— Школьный учебник Брэнуэлла с его рисунками на фронтисписе, — сказал мужчина, жестом предложив Дафне раскрыть книгу, что она и сделала, обнаружив пару небрежно исполненных зарисовок боксера. — Тридцать пять фунтов, и книга ваша, — быстро сказал мужчина.