Да здравствует Король! - [13]

Я рысью рванул вдоль канала. Ведьмина Плешь была уже здесь – с бездушной неумолимостью она перемалывала в пыль траву, деревья и даже дома, сооруженные преимущественно из жердей и соломы. Серая пыль буквально текла рекой, заполняя впадины и ложбины. Ту инвалидную канаву такая хрень одолела бы с наскоку.

К каналу уже вылезли ребята Ридзера, Ли Хан с учеником и горожане посмелей.

– Карантинный феномен! – важно объявил Шаграт.

А то без него никто бы не догадался.

Ведьмина Плешь дышала нам в лицо горьким тленом, она стремилась к нам, хотела нас, но пожрать Алякан-хуссо ей было не дано – рукотворный поток смыл и унес серый пепел. Какую-то минуту решалось, что проникает в землю быстрей – вода или нежить, дно канавы немного просело, но на этой стороне чудовище так и не появилось. Зрители перевели дух.

Я окликнул белого:

– У тебя будет неделя, максимум – дней десять. Помоги хотя бы кому-нибудь!

– Есть один способ. Я… растяну понятие «Алякан-хуссо» на две стороны реки, но, по-хорошему, это не сильно поможет.

Да, просто дыхание нежитя убьет их не сразу, а высушит месяца за полтора.

– Возможно, на той стороне реки нужный амулет найдется!

Куда-то же смылся тот, кто его имел.

На этом я счел свою миссию выполненной, ушел в грузовик и заснул сном младенца, наплевав на тревожное бдение горожан. Какой смысл беспокоиться о том, чего не изменишь? А часового Ридзер наверняка выставил. Профессиональная травма, вынудившая меня принять участие в жизни Алякан-хуссо, больше о себе не напоминала.

Утром куратор ждал меня около умывальника.

– Уходите?

– Угу. – И чем быстрее, тем лучше.

Ведьмина Плешь, конечно, штука неприятная, но зато пространство для поисков сократилось ровно вдвое – на правом берегу Лючику теперь делать нечего (не сметь думать о том, что он мог попасть под раздачу!). Пора браться за дело, начать вот отсюда, из самой близкой к Кунг-Харну точки на реке, и двигаться вниз, до самого моря.

– Местных расспросить не хотите? – тактично намекнул Питер.

Я задумчиво прищурился. Смысла особого не имелось, и черный маг подобной мелочью пренебрег бы, но алхимики в своих исследованиях невероятно дотошны… Где там этот тунеядец Шу’Фарим?

Начальник копателей (единственный, кто пытался хоть что-то предпринять для спасения людей) обнаружился на берегу – первые обработанные Ли Ханом добровольцы готовились к переправе. Чуть дальше Ридзер и Браймер фантазировали на тему ледяного плота – пытались соединить два грузовика жердями и веревками. Мог бы я им сказать… но не буду – все равно наши пути расходятся.

За ночь статус Шу’Фарима (по сути, простого мастера из корабельных мастерских) сильно изменился – по Уложению там или не по Уложению, но людям требовался вождь, и они его нашли. Пошить мундир для нового градоправителя еще не успели, но тот вышел из положения с чисто алхимическим изяществом – повязал на рукав ленточки соответствующих цветов. Солидности самозваному чиновнику добавляли двое печатных в чем-то, сильно напоминающем жандармскую униформу, – личная охрана. К появлению рядом с их подопечным постороннего колдуна они отнеслись с раздражением, на которое я плевать хотел.

– Ну как тут без меня, не хулиганят?

Бойцы Ридзера катили к грузовикам бочки осветительного масла.

– Мир и благолепие снизошли на наш дом, вашими молитвами! – заулыбался Шу’Фарим. – Что мы можем сделать для вас, о достойнейший?

Прямо просить кого-то о чем-то для черного – нож острый, но тут мне на помощь пришел са-ориотский этикет, по которому даже пожелание сдохнуть можно было сформулировать празднично.

– Тревога поселилась в моей душе, скорблю и беспокоюсь. – Ну, как-то так.

– Ваши слова ранят мое сердце! Как мне развеять тени, что легли на вашем пути?

Правильно – ближе к делу.

– Я хочу узнать судьбу родича. Ему всего двенадцать лет. Он – белый, пастырь по-вашему, уехал из Ингерники навестить родственников подруги. А тут такое. – Я махнул рукой в сторону Плеши. – Придется спасать.

– Мальчик-иностранец, говорите? – нахмурился Шу’Фарим.

Саориотцы обменялись парой быстрых фраз, потом мастер повернулся ко мне спиной и заорал со всей мочи:

– Ба-ру-и!!! Ба-ру-и!!!

Головы повернули все, но отозвался только один – откуда-то со стороны пристани зычно гаркнули:

– Я!!!

– Как звали пастыря, что у тебя жи-и-ил?!!

– Ли-си-а-но!!! – отозвался невидимый Баруи.

У меня задергалось веко. Не, не может быть. Звуковая галлюцинация!

– А где, говорите, он останавливался? – вкрадчиво переспросил я.

Если по ту сторону канала, мне останется только шипеть и плеваться. Повезло – портовый служащий Баруи и жил, соответственно, в порту.

Мне тут же дали провожатого – ради своего спасителя (пусть и мнимого) саориотцы готовы были на все. Я шел за ним не спеша, с достоинством, старательно сохраняя довольный жизнью вид (что бы ни произошло, повода смеяться над неудачей черного ни у кого не появится).

Дальше-то что делать? Описывать им Лючика – слишком ненадежно, да и портретист из меня… Впрочем, есть еще вариант. Я незаметно высвистал из фургона пса-зомби. Всякое можно подделать, но не запах, а моего брата Макс уже нюхал, значит, с опознанием справится на раз. Лишь бы следы не очень затоптали.