Да, я там работал: Записки офицера КГБ - [8]

Участники встречи моментально изобразили шумную беседу близких друзей, захлопали друг друга по плечам, загомонили что-то бессвязное с перекошенными от напряжения лицами… Полицейские, не удостоив вниманием яркий пример применения системы Станиславского в практической жизни, уехали.

Повторить встречу и передачу «материала» было невозможно, и шеф пошел на безумный риск — он-то наверняка знал, что было в огромном ящике…

На ближайшей прокатной станции он взял автомобиль подходящего размера, в который и перегрузили «материал»; в этом же автомобиле его пришлось доставить в резидентуру. Прокатную машину после разгрузки вернули, а «материал» отправили в Союз ближайшей диппочтой.

Резидент, выслушав доклад о проведении операции, не выдал внешне своих чувств, но работа резидентуры была «заморожена» на полгода. За этот срок, видимо, предполагалось убедиться, что все прошло (или не прошло) нормально.

Судя по наградам, полученным разведчиками и наверняка агентом, рисковали они не зря…

Но вернемся к выставке.

Москвичи валили на выставку валом, мы фиксировали огромное количество контактов между ними и американцами. Ясное дело, интересовали нас далеко не все, но работы было много — и небезрезультатной.

Был «отловлен» молодой военнослужащий, пытавшийся передать американцам какие-то очень серьезные материалы, но напоровшийся на агента КГБ. Зафиксировали немало интересных связей; особенно шустро вели себя гиды — в основном молодежь, ухватки которой довольно быстро стали нам понятны.

Библиотека, вернее книжная экспозиция, на американской выставке стала объектом специального внимания КГБ. С момента открытия выставки на экспозиции появлялись какие-то солидные, хорошо одетые люди и часами осматривали книги, делая многочисленные пометки в блокнотах и записных книжках. Среди них были и известные нам коллеги из «Дома», и наши «технари», и, видимо, сотрудники всевозможных НИИ и институтов Академии наук. Перед выходом на смену многие из наших бригад получали списки книг, которые необходимо было «изъять». В списках были книги, считавшиеся антисоветскими, художественная литература, но главным образом — издания по науке и технике.

Каждый вечер из небольшого особнячка, расположенного на территории парка, вывозили пару объемистых чемоданов, набитых «изъятыми» книгами.

Американцы быстро заметили исчезновение книг и нажаловались в русскую администрацию. Там приняли оперативное решение — около стендов задежурил «бригадмил» и иногда уголовный розыск, и наши акции по изъятию затруднились, правда, ненадолго.

Американцы терпеливо пополняли экспозицию, мы продолжали воровать. Тогда, по молодости, это казалось веселой игрой, сейчас вспоминать об этом и горько, и конфузно.

В те годы средства массовой информации были таковы, что многие люди (и я в том числе) в газеты заглядывали редко. Но то, что приходилось читать в нашей прессе об американской выставке, было пропитано ханжеством и лицемерием. Казалось бы, два правительства договорились о серьезном мероприятии, обе стороны потратили кучу денег на него, ну почему принимающей стороне не проявить естественное гостеприимство и честность в оценке увиденного?

Однако, возможно, с участием «Дома 2», а скорее всего, по указаниям соответствующих отделов ЦК, была организована целая кампания вокруг выставки — редкий день в прессе не предпринимались попытки притвориться (и убедить других), что все демонстрировавшееся американцами — пропаганда, и нас, хорошо знающих, как живут в Америке негры, на мякине не проведешь. Вот, скажем, хваленые американские автомобили прожорливы и недолговечны, и вообще «все это не по карману рядовому американцу»…

О, этот несчастный рядовой американец! Если бы он знал, что заботы о его благополучии не давали спокойно спать многочисленным советским пропагандистам…

Кинохроника старательно повторяла кадры, на которых совграждане, отведав впервые пепси-колу, с отвращением бросали картонные стаканчики (кстати, мимо приготовленных для этого урн). На фоне салона красоты и длиннющих очередей в него — красоту там наводили бесплатно — оператор снял «советскую красавицу», которая проводила перед камерой огромным гребешком по давно нечесанной голове — мол, нате вам, обойдемся и без ваших салонов!

И все же выставка запомнилась, уверен, всем, кто на ней побывал. Что же говорить о тех, кто там работал?

Все, кто хотел, узнали об Америке гораздо больше, чем знали до тех пор, в их числе был и я. Мне и в голову тогда не приходило, что работа тесно свяжет меня с Америкой, что я сам не раз побываю в США, что у меня появится там немало хороших, добрых друзей, приятелей, деловых контактов, что я полюблю эту страну. Но все это было впереди.

Среди нас — «топтунов», «филеров», «шпиков», было немало интересных людей. Нашей дружбе со Славой Л. около 40 лет.

В прошлом он — один из лучших «наружников» Управления, блестящий водитель, прирожденный инженер и рукодел, про таких говорят: «Руки растут из головы»… В этих руках оживает любая остановившаяся техника, работает любой станок или инструмент, их владельцу понятны любые чертежи и схемы.