Да, я там работал: Записки офицера КГБ - [46]

Дело в том, что спрашивают разрешения решительно на все те, кто не уверен в себе, кто хочет лишний раз подстраховать не работу, а себя. Начальство почти всегда понимает, о чем идет речь, и тут уж дело вкуса этого начальства: либо оно предпочитает сотрудников, которые «рвутся с поводка» и которых надо разумно направлять, иногда сдерживать (облекая подчиненных доверием, но и рискуя вместе с ними), либо оно предпочитает полностью исключить оперативный риск из своей жизни и не дает подчиненным шагу ступить, не сверившись с приказом или с инструкцией. За годы службы в КГБ я пришел к выводу, что первых больше, чем вторых. Но ненамного.

Завязывалась интересная ситуация, и я был охвачен азартом. Но занимался я не только этим делом, всего остального с меня никто не снимал и отложить в сторону не разрешал.

Помню, что в это время приезжала по линии ССОД представительная делегация квакеров из США, и вместе с сидевшими в ССОДе «под крышей» разведчиками мы вцепились в нее мертвой хваткой. О квакерах тогда было известно немного, в ПГУ мне показали небольшую справку по квакерской организации США и сказали, что Никсон — тоже квакер. Во 2-м Главке я знатоков по этой части не нашел, но там выразили уверенность, что квакеры с их влиянием и связями наверняка «завязаны» на ЦРУ. Подозревать — самое любимое и самое обоснованное занятие контрразведки. Американцев обложили со всех сторон, но ничего интересного не получили, пока не увидели у одного из них здоровенный портфель, набитый какими-то документами. Мероприятие, аналогичное вышеописанным, я провел в гостинице, где жили американцы, и через два-три дня у меня на столе высилась груда фотокопий.

Там было немало интересного о структуре и связях квакерской организации, о ее влиянии. Был, например, список стипендий молодым ученым, направлявшимся в различные страны мира с самыми разными задачами. Помню анкету молодой девушки, которая должна была защитить диссертацию на тему «Идеологические принципы Организации освобождения Палестины» и посылалась для этого в Ливан… Были ли квакеры связаны с американской разведкой, я, конечно, не установил, но то, что такие диссертации могли интересовать кого угодно, сомнений не вызывало. Возможности же у квакеров, судя по документам, были немалые, и прикрытием они могли быть весьма неплохим. Я крутился в водовороте сразу многих дел и успевал почти все.

Материалы по квакерам в Управлении с удовольствием прочли, похвалили меня за проведенные мероприятия и разрешили отправить их в ПГУ — 5-му Управлению было не до квакеров: шла весна 1968 года, уже были приведены в действие силы, не видимые и не слышимые большинству, уже заволакивали Чехословакию тяжелые черные тучи…

В ССОДе, в отделе соцстран, которым никто в 5-м Управлении не занимался, у меня, человека запасливого, были неплохие возможности. Да что там неплохие: в разной степени мне готовы были помочь лучшие сотрудники отдела. Информация, которую они поставляли, была малоободряющей. А источники были неплохие — у ССОДа в соцстранах были прекрасные контакты в различных слоях общества — снизу доверху. В достоверности информации сомневаться не приходилось — дела были плохи: западные спецслужбы резко активизировали свою работу в стране, она была наводнена «туристами» — особенно из ФРГ.

Что мы тогда знали из нашей прессы? Как она влияла на нас?

Человеческое лицо, которое так и этак примеривал чешский социализм, обнаруживало все более интересные свойства. Стоило ему, как подсолнуху к солнцу, обратиться на Запад, и оно расплывалось в искательной улыбке. Как только этот светлый лик оборачивался в нашу сторону, его черты тут же искажались в гримасе праведного гнева, благородного негодования и почти западноевропейской брезгливости по отношению к славянскому брату.

Особенно усердствовала «интеллектуальная элита». Писали, что весь социализм готовы поменять на подержанный «фольксваген». Рисовали, как увешанный автоматами Иван вонзает здоровенный нож в спину доверчиво обнимающего его Гонзы. В многочисленных статьях экономистов в доступной форме объяснялось, что если бы не иго Советов… ого-го бы! (О том, что нефть, например, у Советов покупали вшестеро дешевле, чем она стоила в цивилизованном мире, не упоминалось.)

А что же народ? А народ трудился, попивал пивечко, заедал шпикачками и рогаликами, цитировал любимого Швейка. То, что от его имени уже сочиняли некий Пригласительный Документ, народ, видимо, не волновало.

Да и то: русские солдатики из воинских частей вели себя так же, как и везде, — то есть очень плохо. Многочисленные политработники в армии занимались чем угодно, только не воспитанием, которого не хватало всегда. Офицерики приторговывали всем казенным, что плохо лежало (а оно у нас всегда лежит плохо). Руководители многочисленных дружеских делегаций, нахлебавшись дармового пива, падали лицом прямо в сукно президиумных столов…

Многое из того, что получили, мы заслужили.

А ведь в старину, когда зимой резали гусей, у чехов была поговорка: «Еднего гуса — для руса»…

Информация, которую я получал, и рядом не лежала с той, что «гнали» в Москву дипломаты, журналисты и разведчики, работавшие в Праге. Однако на некоторых моих документах и агентурных сообщениях стояла подпись Бобкова — Ф. Д. всегда аккуратно расписывался на всем, что читал.