Да сгинет день... - [21]

И Джорджу пришлось этим удовольствоваться. Хорошо еще, что разговор с Гундтом происходил в то время, когда его жены не было поблизости. Джордж теперь не только ненавидел старуху, но и боялся ее языка.

Эти дни она пила все больше и больше. Как только ей удавалось незаметно пробраться в бар, она хватала бутылку и с хитрым видом убегала в свою одинокую комнатку, стараясь при этом делать вид, будто и не помышляет о выпивке.

Характер миссис Гундт становился все невыносимее. Она начала шпионить за Джорджем в баре; стоило ему внезапно обернуться, как он замечал устремленный на него из-за угла взгляд ее безжизненных глаз. После периодов запоя она обычно открыто появлялась в баре и, если там не было Гундта, начинала пересчитывать бутылки на полках, при этом многозначительно поглядывая на Джорджа.

На очереди у Джорджа был разговор с мистером Томасом, директором стормхокской школы. Для этого он довольно долго набирался мужества и наконец однажды, в субботу утром, пошел. Джордж хотел вначале взять с собой сына, но потом решил отправиться один.

Кризис, охвативший в начале тридцатых годов почти весь мир, не пощадил и Южную Африку; в особенности серьезный урон был нанесен торговле алмазами, в результате чего речные разработки фактически закрылись и население таких маленьких городов, как Стормхок, главным образом живущее этим промыслом, резко сократилось. А поэтому и количество учеников в стормхокской школе за последнее время снизилось до сотни.

В департаменте по делам образования директору школы угрожали сокращением штатов. Это повлекло бы за собой большую нагрузку для тех, кто останется, и, возможно, понижение жалованья самого директора. Положение создалось теперь такое, что бедная мисс Нидхем вынуждена была обучать два приготовительных и первый класс в общем помещении.

Иметь у себя в школе побольше учеников — вот к чему стремился мистер Томас. Он знал все о втором ребенке Грэхемов и со дня на день ожидал визита Джорджа. Если он откажет младшему сыну Грэхемов и того пошлют в приходскую школу, тогда ведь и старшему придется отказать, поскольку его, естественно, тоже окрестят цветным. И таким образом он сразу лишится двух учеников.

А так как Энтони считался теперь европейским мальчиком, то и с братом его, каким бы темным он ни был, нельзя обращаться иначе, как с европейцем. Так называемых «европейских» детей, чья генеалогия может выдержать самый тщательный анализ, не так уж много в стормхокской школе; взять, к примеру, этого мальчика Мак-Грегоров...

Да, решил мистер Томас, Стива Грэхема нужно тоже принять в стормхокскую школу.

Поэтому, когда Джордж с наигранно-самоуверенным видом вошел к директору в кабинет и изложил причину своего прихода, он обнаружил, что мистер Томас настроен отнюдь не враждебно. Старый джентльмен восторженно отозвался об Энтони. Один из самых лучших мальчиков в школе, сказал он, прекрасный ученик и хороший товарищ.

Джордж вернулся домой в бодром настроении и весело принялся за обед. Жена подавала ему капусту и картошку, а он смотрел на нее с сияющей улыбкой.

Мэри вопросительно взглянула на мужа.

— У тебя очень счастливый вид, Джордж, — сказала сна. — Неужели нам, наконец, повезло?

Он торжественно положил на стол нож и вилку.

— Да, дорогая моя, повезло. Стив принят в стормхокскую школу.

Узнав, что брат принят в школу, Энтони со страхом подумал о начале нового семестра. Ему уже исполнилось одиннадцать лет, и в младших классах он был одним из самых рослых мальчиков. Энтони знал, что все любят его, но в то же время постоянно чувствовал какую-то опасность и поэтому отчаянно цеплялся за дружбу с Бобом Шортом.

На всякий случай, чтобы младший брат не просил подвозить его на занятия, Энтони перестал ездить на велосипеде в школу и держал его только для прогулок.

Опасения Энтони были небезосновательны. Стив не отличался общительным нравом. В первые дни своего пребывания в школе он ходил на переменах вокруг спортивной площадки, сосал палец и застенчиво смотрел на других детей. Никто не подходил к нему. В классе мисс Нидхем для него не нашлось такого товарища, как Боб Шорт. Больше того, все дети, казалось, сторонились темнокожего мальчика.

Как-то утром прозвонил звонок на десятиминутную перемену; мальчики и девочки выбежали на площадку и стали группами, приготовившись к играм. Стив побрел прочь, одинокий и никому не нужный. Он прошел на другой конец площадки, туда, где собрались старшие ребята.

Энтони заметил приближение младшего брата и украдкой посмотрел на товарищей; они продолжали смеяться, кричать, кувыркаться, играть, и Энтони осторожно, стараясь, чтобы его не увидели, убежал от них.

— Ты ведь знаешь, что сюда нельзя ходить, Стив, — сказал он брату, когда они очутились одни.

— Почему, Энтони? — спросил Стив, склонив голову на бок; в его внимательных темнокарих глазах была глубокая тоска.

— Потому что здесь играют старшие. Ты еще только в приготовительном классе, и моим товарищам не нравится, когда ты приходишь и стоишь здесь. Тебе нужно идти и играть с младшими.

— Но они не хотят со мной играть.

Энтони умолк. Отчаяние охватило его; он быстро осмотрелся, не стоит ли кто рядом. Шагах в ста от них смеялись и горланили его сверстники. Энтони прислушался. А вдруг это они смеются над ним? Может быть, кричат: «цветной выродок»?