Да, да, да - [4]
хотели сделать безопасную комнату для дегустаций, а теперь выходит, что замки не
открываются в чрезвычайной ситуации. Все чертовски непродуманно.
Но с другой стороны...
Лаура стоит, затаив дыхание. Крошечный смешок срывается с ее губ. Она
прижимает ладони к моей груди и сжимает крепко материал моей рубашки в своем
кулаке.
Господи, да.
— Все нормально? — спрашиваю я, шепча ей на ухо, одновременно с этим вдыхая
ее аромат, на самом деле, я делаю большой вдох, наслаждаясь ее запахом в первый раз за
все время нашего знакомства. От нее исходит самый приятный в мире аромат миндаля и
ванили.
Она не отвечает сразу же на мой вопрос. Вместо этого я ощущаю, как ее грудь
вздымается и опадает, и ее тело вновь прижимается к моему.
— Что ты хочешь, красавица, скажи мне? — тихо говорю я.
Ее грудь еще раз вздымается. Затем еще раз опускается.
— Возьми меня, прямо здесь. Прямо сейчас.
Мать вашу, да!
Я беру ее лицо в свои ладони, чувствуя шелковистую и нежную кожу у моих
покрытых щетиной щек. Под моими ладонями я ощущаю, как неистово бьется ее сердце.
— Мы в порядке, Сэнди, — говорю я громче и поглощаю Лауру в поцелуе.
Этот рот. Этот чертовски идеальный рот. Чем сильнее я целую ее, тем сильнее она
отвечает мне на мой поцелуй. Я проскальзываю глубже языком в ее рот, и она позволяет
мне, потому как делает то же самое и со мной. Все еще наслаждаясь чувственным
7
поцелуем, мы оба начинаем снимать одежду друг с друга — она расстегивает мой ремень,
а я ее рубашку.
В то время когда наши руки находятся между нами, стараясь стянуть друг с друга
одежду, я отстраняюсь от нее.
— Знаешь, ты пропустила пуговичку на моей рубашке, — говорю я ей, когда
расстегиваю их за нее.
Расстегнув мой ремень, Лаура начинает расстегивать молнию на брюках.
— Я чувствовала, что это произойдет. Я видела, как ты смотришь на меня. И я
обожала каждую минуту этого.
— Чертовка.
Сейчас я чувствую, насколько болезненно тверда моя длина, все желание, которое
скопилась за эти долгие месяцы, устремилось к моему члену. Я поднимаю ее юбку вверх и
сжимаю пальцами край ее плотных шерстных колготок, которые спускаю вниз по ее
бедрам. Затем я сжимаю ладонями ее бедра, эти чертовски идеальные бедра, и
разворачиваю ее, сделав несколько шагов с ней вперед. Ее шажки крошечные и
неуверенные, когда мы продвигаемся вперед в темноте, ее бедра сжимаются вместе.
— Скажи мне, чего ты хочешь, — шепчу я, когда наклоняю ее над дегустационным
столом.
— Все, что ты мне можешь дать.
— Будь осмотрительна с тем, чего ты желаешь.
— Я не желаю быть осмотрительной.
Чееерт.
Я резко вхожу в нее во всю длину, потому что она уже чертовки влажная, но Лаура
такая узкая, создается впечатление, что мой член с силой стискивают в кулаке.
— Господи.
Она издает тихий стон — глубокий, жаждущий звук, который мне еще никогда не
удавалось услышать.
Находясь глубоко внутри ее тела, я наклоняюсь и прижимаюсь к ее пояснице своим
телом. Едва слышно выдыхая ей на ухо:
— Тише. Поняла? Не издавай ни единого звука.
Я чувствую улыбку на ее губах; затем она кивает у моей челюсти, и ее руки
цепляются за мои.
Я выпрямляюсь и сжимаю ладонями ее задницу. Затем немного выхожу из ее лона и
с силой толкаюсь в нее вновь.
8
В ответ на мои действия стол издает скрип, когда он продвигается немого вперед на
полу. Говнюк.
Я слышу крохотный смех Лауры, который переходит в тихий стон, когда я ударяю
головкой члена ту самую точку внутри нее. Но этого не достаточно, потому как я хочу
трахнуть ее таким жестким образом, что, скорее всего, стол будет двигаться по всей
комнате. И в этом случае, вся компания услышит нас, вплоть до охранников, которые
стоят снаружи здания.
— Опустись вниз, — шепчу я ей, когда стягиваю с себя рубашку и кладу на пол для
нее, убеждаясь, что Лаура ложится на нее. Нет никакого гребаного шанса, что эта
великолепная женщина будет лежать на голом хреновом линолеуме, когда я буду трахать
ее в первый раз. Когда она разводит свои ноги в разные стороны для меня, я слышу треск
колготок, которые все еще находятся на уровне ее коленей. Черт побери, да! Мать вашу, я
хочу, чтобы она кончила на моем члене. Я хочу трахнуть ее, как можно развратнее.
Но как бы мне чертовски не хотелось вновь войти в ее тело, трахнуть ее со всей
отчаянной нуждой, но в тоже время я хочу испробовать, какова ее киска на вкус. Мне
необходимо это сделать. Мне необходимо узнать ее всецело. Я становлюсь на колени,
располагаясь между ее бедрами. Тянусь рукой и сжимаю одну из ее грудей, ощущая
твердую пику соска между большим и указательным пальцем. Лаура задыхается, когда я
слегка щипаю ее за сосок, а затем перекатываю его между подушечек пальцев. В то время,
пока она полностью отвлечена, я прижимаюсь к ее лону своим ртом, чтобы испробовать
ее на вкус. Она немного солоноватая, с ноткой сладости. Полностью влажная. Ее аромат
возбуждения заставляет меня чувствовать себя опьяненным. Я лижу ее клитор, потом
Должен быть кто-то, кто замечает первый распустившийся цветок, смешное облако, глаза уличного кота, что каждый день меняют цвет На нашем жизненном пути встречаются разные люди, но все ли они являются людьми на самом деле? Что готовы нам рассказать, а о чём хотят умолчать? Кира познакомилась с необычным парнем. О его существовании нельзя никому рассказать. К чему приведёт их общение? Философское произведение о жизни, тайнах мироздания и любви, с описаниями природы и разговорами за чашкой вкусного чая. Продолжает тему рассказа «Семнадцатое декабря», раскрывает загадку персонажей, появившихся в концовке.
Лаборантка по имени Берта знакомится в больнице с поэтом Лаврентием Егоровым. В результате автокатастрофы он стал инвалидом, прикованным к коляске. Берта выхаживает Лаврентия и становится его женой. Не сломленный физическими страданиями, Лаврентий ломается оттого, что не может обеспечить любимую материально. Он начинает пить. Берта уходит из дома, и Лаврентий принимает решение покончить с собой, не видя смысла жить без любимой. Но любовь оказывается сильнее и водки, и пули.
Скарлетт Мери Белль — прилежная ученица Гарварда, которую волнуют лишь учеба и семья, но никак не Джастин О’Коннор, с которым в один из солнечных весенних дней ей предлагает дополнительно позаниматься профессор по экономике. Девушка не особо рада такому предложению, но и отказаться от возможности получить дополнительные баллы не может. День за днем ей приходится терпеть его выходки и придирки до тех пор, пока его слова не приобретают совсем другой смысл и не начинают что-то значить для нее… .
Тибби — убежденная феминистка. Такой ее сделала жизнь, а особенно постарался ветреный кавалер, после разрыва с которым она решила, что замужество — нелепость, любовь — фантазия. Только своему верному пажу Питеру Тибби способна поведать о том отчаянии, что терзает ее. Пит везет подругу в Лондон, но каникулы складываются неудачно: Тибби попала в больницу. С этой минуты она изменила свое отношение к жизни — ведь врач-травматолог, как выяснилось, способен излечить не только тело, но и душу…
Судьба полицейского — нелегкая доля. Грегу это было известно лучше многих, ведь из-за работы он потерял почти все. Долг полицейского — защищать слабых и стоять на страже закона. И никто на свете не упрекнул бы Грега за небрежение своими обязанностями. Но что делать полицейскому, если опасность угрожает его сердцу, а любовь заставляет играть по незнакомым правилам?
Лето, море, смуглый красавец с невероятно голубыми глазами и проникающим в душу голосом. Такой циничный, такой притягательный… Могла ли предположить девятнадцатилетняя Аня, что курортный роман окажется длиною в жизнь? Мог ли Богдан, пресыщенный женским вниманием, подумать, что всю жизнь будет помнить и ждать наивную доверчивую девочку? Что эта любовь будет мукой и спасением, наказанием и подарком судьбы? Главное — она будет.