Да, был - [49]

На мгновение кабина осветилась. За рулем сидел группенфюрер СС Блашке. До двенадцати оставалось семнадцать минут, а до цели поездки — двадцать пять, километров. Блашке чертыхнулся, включил свет и до отказа нажал акселератор.

…В одиннадцать часов, когда Блашке собрался ужинать, по телефону позвонил Брандт и сказал:

— Зепп, «он» желает видеть тебя в двенадцать в охотничьем домике. Ты должен прибыть один. Совершенно один.

Ночной вызов к «страшному Генриху» мог смутить не только «пожирателя евреев».

«Странно, очень странно, — думал Блашке, выжимая из мотора все, что тот мог дать. — Почему ночью? Почему «совсем один»? Может быть, я мчусь навстречу смерти?»

Лучи фар выхватили из темноты белое пятно — охотничий домик. Справа замелькала высокая железная ограда. Блашке выключил свет и подал сигнал. Визжа тормозами, «Ганомак» на долю секунды остановился у фигурных ворот. Они бесшумно распахнулись. Машина, пробежав по аллее, подкатила к мраморной лестнице.

Слуга в егерском костюме, держа в вытянутой руке раскрытый зонт, сбежал по ступенькам, открыл дверцу «Ганомака». Блашке неторопливо поднялся по лестнице, не останавливаясь, сбросил плащ, швырнул на кресло фуражку и прошел через вестибюль.

У двери, прикрытой тяжелой портьерой, Блашке остановился, пригладил безупречно причесанные волосы и одернул полы мундира. Словно из-под земли выросший егерь почтительно раскрыл дверь. Из глубины комнаты .послышалось: «А-а, Зепп, входите!»

Легко кашлянув, Блашке переступил порог. Гиммлер ждал его. Обеими руками схватив руку Блашке, он потряс ее, подтолкнул Блашке к мягкому креслу, милостиво улыбнулся, предложил сесть. И сейчас же, словно забыв о примчавшемся за сотню километров группенфюрере, заложил руки за спину и принялся молча ходить из угла в угол.

Гиммлер был явно взволнован.

Не нарушая тишины, Блашке сидел на краешке кресла. Внезапно Гиммлер остановился, взял со стола папку, хлопнул ею о стол и уставил на Блашке белесые глаза, поблескивающие сквозь выпуклые стекла пенсне:

— Что вы скажете об этом?

— Не имею представления, — нерешительно ответил Блашке.

— Ах, да, — ехидно усмехнулся Гиммлер. — Я забыл. Вы в принципе против всего антигерманского, но… — пожевывая губами, Гиммлер вынул из папки газету, помахал ею и, щуря глаза, медленно продолжал:

— Иногда следует почитывать… К примеру, здесь… декларация Советского Союза, Великобритании и Соединенных Штатов от тридцатого октября сего года… об ответственности… На досуге ознакомьтесь…

Блашке нерешительно развернул газету.

— Успеете, — проговорил Гиммлер. — Существует список преступников. Я имею честь состоять под первым номером, а вам, с вашей портупеей, также отведено подобающее место. Волей господ-союзников мы стали, так сказать, сообщниками в масштабе истории. И нас, если верить декларации, собираются вздернуть на одной веревке.

Гиммлер невесело улыбнулся, резко повел головой и, словно пытаясь ослабить петлю, сдавившую шею, пальцами оттянул воротник мундира. Блашке передернуло, Жак в ознобе. Расстегнув воротник, Гиммлер хмыкнул:

— И именно поэтому мы должны держаться всегда вместе, разделять одни идеи, и будет просто смешно, если мы станем выносить сор из избы… Как вы думаете?

Блашке молчал: уж если на шефа одно упоминание о декларации действует столь сильно, то каково должно быть ему, сравнительно малой пешке в большой игре? Но Гиммлер и не ждал ответа. Подтянув к креслу Блашке стул, он сел и вкрадчивым тоном, от которого Блашке окончательно стало не по себе, продолжал:

— Не в пример некоторым, занимающимся болтовней, вы и я — практики и ко всему должны подходить реально. Если не случится чудо, — а насколько я разбираюсь в происходящем, его не будет, — война нами проиграна. Смешно думать, что после этого проигрыша нас оставят в покое. Поэтому мы обязаны заблаговременно принять кое-какие меры, если и не ради нашего будущего, то ради будущего культурного мира, я имею в виду мир без большевизма и коммунизма, которые будут уничтожены мощью англосаксов… Короче, Зепп, — в голосе Гиммлера Блашке уловил звенящие нотки, — я остановил свой выбор на вас. Вы выполните, что надо… Понятно?

Гиммлер подошел к письменному столу, ногтем подчеркнул на карте незначительный населенный пункт на юге Германии и, глядя перед собой, начал объяснять: наиболее важные архивы гестапо, картотеку и личные дела агентов, разбросанных по земному шару, и особо секретные документы, хранящиеся в сейфах шефа, необходимо заблаговременно укрыть в надежном месте. Хранилище надо создать в глубочайшей тайне, так, чтобы о нем не знали не только люди, но и полевые мыши. А для этого завтра же группенфюрер Зепп Блашке по своему выбору заберет советских военнопленных из лагеря «Нахт унд небель эрлас», под охраной пятидесяти капо и двадцати молодчиков из зондеркоманды СД доставит в указанное на карте место, в толще гранитной горы построит бункер необходимой емкости, а затем…

— Помните, Зепп, — грозя пальцем, говорил Гиммлер, — наиполнейшая тайна. Население близлежащих сел должно остаться в неведении. Работать, применяя только мускульную силу. Ни одного взрыва, ни одного выстрела. Материалы подвозить ночью. Шоферов из организации Тодта после каждого рейса ликвидировать. По окончании работ пленных уничтожат капо под вашим наблюдением, а с капо в вашем же присутствии рассчитаются люди из зондеркоманды.