Да будет день! - [5]

То равнодушья холод, а то восторг признанья.

Дороже мне настрой созвучных близких душ.

Я разделила б с ними и свой восторг и горе,

Листали б вместе мы альбом картинок бытия,

Превратностей судьбы, волнений жизни моря,

Чтоб в нём не одиноко так барахталась бы я.

***

Лишь когда туманный смысл

Жизни начал проясняться,

Проявилась в рифмах мысль:

Стал Пегас ко мне являться.

Хоть Пегас, я знала, – конь,

Только с крыльями, летящий, —

Врут, стихия он, огонь,

Оборотень настоящий.

То прикинется котом,

То цветком в траве увядшей,

То собакою, хвостом

Мне навстречу завилявшей.

Даже стаею ворон,

Золотой в закатном солнце.

Бесшабашный ветрогон,

Что стучишь в моё оконце?

У меня ведь уйма дел,

Мне ведь хлеб насущный нужен.

Это просто беспредел —

Рифмы плесть, забыв про ужин.

Дни мои не так легки,

Да и я сама не агнец.

Вот сижу, пишу стихи. —

Это, знаете, диагноз…

***

Жизнь в полтинник моя дала трещину, —

Я судьбы получила затрещину.

Поболела какую—то малость я,

А потом, ничего, оклемалася.

Стала книжки опять я почитывать,

Капитал своих лет пересчитывать.

Их не так уж годков, чтобы слишком—то,

Но зато кое—что стало слышимым,

Что за чаем, как пить дать, за утренним

Мне нашёптывал голос мой внутренний:

Чем попало теперь не питайся ты,

Быть собою под старость пытайся хоть,

Хучь стихи сочиняй, а хучь – повести.

Не торгуйся, как прежде, ты с совестью.

Наступать на себя не полезно ведь, —

То чревато тоской и болезнями.

А и правда твоя, голос внутренний,

Задавила себя, как полуторкой.

День другою наполнится сущностью.

Мне успеть бы рукою трясущейся

Кубок жизни – какое там! – рюмочку

Выпить с радостью, а не в угрюмочку.

Потому ведь бывало так муторно —

Глас годами не слышала внутренний.

Жизнь начну с понедельничка новую —

Припоздавшую, но нехреновую.

Читая Бродского (1)

Что завораживает больше: ритм твой или рифма?

Я натыкаюсь, как пловец на рифы,

На те метафоры и образы, у коих

Так спрятан смысл, как бы зимы рукою

Засыпан основательно он снегом

(Буксует мозг, не тянет смысл телега), —

Как кость, которую лишь нюх собачий

В снегу учуять может, если нет, иначе

Она останется в сугробе до весны.

Но смысл уже, едва проникнув в сны,

Мешает спать и заставляет снова

Читать, разгадывать твой образ, слово.

Колодец бо глубок, но коротка верёвка.

Порой почудится над смыслом лишь издёвка,

Но чаще, всё ж, наоборот, – прозренье

Моё сомнительное поражает зренье.

Тогда откладываю книгу я, но не для

Того, чтоб не читать, но взгляд замедлить,

Продлить прекрасное мгновение познанья.

Но ты не слышишь запоздавшие признанья.

Неточность вышла, то ль с рожденья датой,

Не то с судьбой моей, не сбывшейся когда—то.

Когда, дань страсти отдавая увлеченьям,

Плыла не против я, но больше вдоль теченья.

Нам не дано, как видно, пересечься было,

Да и была б, скорее, встреча та унылой:

Ты, бывший зэк, – бог образа и слова,

А я – ошибка замысла и Божьего улова.

Мой скуден путь был до креста и храма.

Убогая без Бога лет прошедших панорама.

Сегодня, благодарная, к Нему я обращаюсь,

Что через книги хоть теперь с тобой общаюсь,

Расставшись навсегда и с юностью, и с томностью.

И в этом тоже был, наверно, Божий Промысел…

Читая Бродского (2)

Цежу за строчкой строчку, как вино, —

Прочувствовать, постичь, не проколоться б.

Понять их смысл – что заглянуть на дно

Загадочного тёмного колодца,

Когда нет зеркала вокруг или стекла,

В котором отразить душа себя могла бы.

Она от ноши жизни затекла,

Средь суеты и бед чуть не забыв о главном

Своём предназначенье – отражать,

Свою канву в рисунок дней вплетая;

Беременеть, вынашивать, рожать

Живое слово – чтоб сама была живая.

***

«У него в прошлом было прекрасное будущее»

Из журнальной статьи

Не знаю, как сбываются желанья,

Как исполняются надежды и мечты,

И обрастают плотью предсказанья,

Ни я не знаю этого, ни ты,

Судьбы своей случившейся везунчик.

Предчувствий раб иль воли и труда?

Рискач, смельчак, способный на безумство,

Идущий прямо к цели, лишь туда,

Способный видеть цель через туманы,

Невзгоды, трудности, преграды и года.

Рукой судьбы ведом? Самообманом?

Мечты других летучи, как вода.

Вон сколько в небе облаков из пара, —

То бывшее дыхание мечты.

Везенья не хватило им иль жара

Души, поддержки неба, красоты?..

Они плывут, вчерашние надежды,

В морозном небе, первозданны и чисты,

Не ставшие ни плотью, ни одеждой,

И с грустью смотрим вслед им – я и ты.

***

Жизнь подытожил стопкой книг.

Прочли. Понравилось. Забыли.

Прекрасен был букет, но сник,

И на бессмертнике – слой пыли.

Воспоминания о детстве

Там, в детстве

Я не знаю, сколько мне отпущено

Дней, недель, а, может, всё же лет…

Детство вспоминаю – жизнь под кущами.

Жаль, не взять туда уже билет.

Как родник с водою сладкой под обрывом,

Ивовой лозою оплетён,

Память детская хранит в душе обрывок

Уходящих в прошлое времён.

Помню первый запах детства—рая:

Аромат «Герцеговины Флор».

Их курила по соседству тётя Рая,

Не щадя сердечный свой мотор.

А по праздникам пекли на кухне «манник»,

Что вкусней сегодняшних тортов.

Пах счастливым детством он, и в манну

Превращался возле наших ртов.

А потом была деревня и раздолье

Летних пёстро—красочных лугов.

Дом – не «угол», а многоугольник, —

Самый тёплый и родной из всех «углов».

Я тогда во сне ещё летала —

То ли дух был невесом, а то ли плоть.