Д.О.П. (Департамент Особых Проектов) - [72]

Итак. После расставания – или разрыва, это уж как посмотреть – со Стрейкером, Вероника Клеймёнова недолго оставалась на положении соломенной вдовицы. Вокруг неё вилось множество кавалеров – представители парижской богемы, офицеры французской армии, дипломаты, банкиры, золотая молодёжь. Поговаривали о связи шикарной модистки с кем-то из русских Великих князей, привычно прожигавших жизнь в Париже, но прямых подтверждений этому не было – не считая, разумеется, скабрёзных статеек в местной жёлтой прессе. Скорее всего, прикинула Алиса, Вероника, прекрасно знакомая с циничными методами пиарщиков двадцать первого века, сама и распускала эти слухи. Плохой рекламы, как известно, не бывает.

За этим «клубом ценителей высокой моды» издали присматривал Яша, обучавшийся в то время в Сорбонне. Ни он сам, ни его патрон, барон Корф, нисколько не сомневались: рано или поздно на «гостью из будущего» выйдут очень серьёзные люди. И станут с её помощью искать ниточку, потянув за которую можно распутать клубок загадочных событий, свившийся на берегах Невы и Москвы-реки.

Если до неудачного покушения на Александра Третьего Веронику воспринимали в Париже как эксцентричную, хотя и несколько сомнительную особу, то после первого марта картина кардинально поменялась. Сплетни о появившихся в России пришельцах из будущего достигли, наконец, слуха заинтересованных, весьма высокопоставленных лиц. Те сложили два и два – и в окружении Вероники появились совсем другие фигуры, интересующиеся не её новыми моделями…

События, тем временем, летели вскачь. Некая стокгольмская газета, рассчитывая поднять тиражи, собрались по примеру коллег из Нового Света провести конкурс красоты – впервые в Европе. И уж конечно, это не могло пройти мимо хозяйки модного дома, которая, не медля ни секунды, включилась в процесс.

Яшин информатор, молоденький художник, пишущий портреты зевак на набережной Монтебелло и состоящий при Клеймёновой в «интимных пажах», рассказал, как это началось. Вероника, обнаружив в утренней газете статью о затее шведов как была, в прозрачной ночнушке, кинулась к телефонному аппарату и принялась обзванивать редакции парижских изданий. Не прошло и часа, как она, сменив ночную рубашку на самую нескромную из своих «домашних» моделей, встречала репортёров «Гавас», Телеграфного агентского бюро Вольфа и сотрудников Питера Юлиуса Ройтера, третьего сына кассельского раввина, наречённого при рождении Исраэлем Бер-Йошафатом[10].

Видимо, энергия и соблазнительные наряды Вероники произвели на акул пера должное впечатление. На следующий день газеты вышли с броскими заголовками: «Русская француженка с поистине американским размахом бросает вызов шведским понятиям о приличии!» Тиражи разлетались с лотков – редакторы сопроводили статьи фотоснимками с показов купальных костюмов «модного дома Вероники». В пику чопорным скандинавам, русская предпринимательница огласила программу своего собственного конкурса: дефиле в вечерних платьях, в национальных костюмах, дефиле в купальниках – и никакого «чисто мужского жюри, оценивающего претенденток за закрытыми дверями», как писали шведы. Для участниц предполагалось провести индивидуальные фотосессии, победительниц же ожидали призы посерьёзнее контракты на проведение европейских и американских турне.

Шведы не выстояли перед таким напором – побарахтавшись недели две, они явились к Веронике на поклон. Та оказалась милостива к побеждённым – не пропадать же фотографиям претенденток, скопившимся в стокгольмском почтовом ящике?

Сроки конкурса были перенесены на полгода. Вероника считавшая, что железо надо ковать, пока оно горячо, собиралась отправиться в Ниццу, чтобы на месте заняться приготовлениями к мероприятию.

Алиса, назначая ей встречу, назвалась представительницей иллюстрированного модного журнала, выходящего в Петербурге, и попросила о фотосессии. А, кроме того, дала понять, что сама рассчитывает принять участие в конкурсе, как единственная представительница России – и даже нашла для этой цели спонсора, в роли которого выступал Корф. Такое прикрытие было целиком идеей барона – и вот, пришло время проверить его на практике.

Проводив визитёров, Вероника вернулась в гостиную, подошла к окну и стала наблюдать, как те садятся в двуколку и отъезжают.

Что ж, вот и дождалась: созданный меньше года назад российский секретный департамент, о котором в осведомлённых кругах ходили самые причудливые слухи, соизволил, наконец, проявить интерес к её скромной особе. Она, конечно, сразу узнала барона Корфа – его карточку, вместе с другими фотографиями друзей и соратников Олега Ивановича Семёнова, ей в своё время демонстрировал показывал Геннадий, заставляя запомнить каждого в лицо. Скан этого снимка даже имеется у неё в компьютере: барон, великолепный в своём фехтовальном колете, в руках – шпага со старомодной витой гардой. Снимок, надо полагать, сделан в его московском фехтовальном клубе – любопытно, где Войтюк сумел его раздобыть?

Со спутницей барона дело обстояло сложнее. Поначалу Вероника решила, что это агентесса, которую Корф намерен внедрить в её окружение, под предлогом конкурса красоты. Но после того, как девица допустила несколько оговорок – весьма, надо сказать, характерных, – она насторожилась. Ввернула между делом, ничего, вроде бы, не значащую фразу, потом ещё одну, и ещё… Всё стало ясно: спутница барона явилась из будущего. А значит – заслуживает куда более пристального внимания, чем банальная шпионка.