Д’Артаньян из НКВД: Исторические анекдоты - [21]

Шрифт
Интервал

— Это всё понятно, — соглашаюсь я, — я даже готов предположить, что товарищ Сталин всё это, как его друг генералиссимус Франко, хорошо понимал, страдая за судьбу отчизны, хотя это и очень сомнительно. Но у нас же положение было совсем другое, чем в Испании. Там король Альфонс XIII вместе со всем августейшим семейством удрал за границу и преспокойно проживал. Франко выбрал принца потолковее, сам его воспитал в лучших традициях европейско-американской демократии…

— Добавь к этому, — продолжил Василий Лукич, — что принц Хуан Карлос тоже закончил лётное училище, прежде чем…

— Лётное училище? — бестолково переспрашиваю я. — Причём тут лётное училище? Я вообще ничего не понимаю. У Франко было кого опекать для восстановления монархии. Вся королевская семья жила за границей. А у нас? Каждому школьнику известно, что последнего царя и всю его семью уничтожили в Ипатьевском доме.

— То, что известно каждому школьнику, — глубокомысленно заметил Лукич, — всегда на поверку оказывается полной чепухой. Никто их и не думал уничтожать. Жили они себе преспокойно под Москвой. Под арестом, правда, но не так уж плохо. Царица только умом тронулась позднее, так её в мою зону перевели. С правом переписки. Я же тебе об этом рассказывал. А у тебя в одно ухо влетает, из другого вылетает, а в голове ничего не задерживается.

— Да, нет, — оправдываюсь я, — помню я, как вы мне об этом рассказывали, когда мы по монастырю гуляли. Только думал я, Василий Лукич, что вы шутили…

— Хороши шуточки! — заворчал старый чекист, — такими вещами, братец ты мой, не шутят. Я тебе больше скажу: моя зона и место, где царскую семью держали, в сущности тоже зона, структурно считались одним подразделением с общим командиром. Так я там на партучёте состоял и ездил туда на все партсобрания, взносы там сдавал, ну и многое другое. Так что я их всех видел, как тебя сейчас.

Я молчу, совершенно раздавленный информацией, обрушившейся на меня глыбами разваливающегося сознания.

— Как-то, — продолжает, не глядя на меня, Василий Лукич, — приехал я туда, дай Бог памяти, кажется, году в двадцать четвёртом. Или позднее? Точно, позднее, потому что Владимир Ильич уже у меня сидел. Как раз по его делу и приехал, ходатайствовать, чтобы ему разрешили иметь в камере полное собрание собственных произведений. Мы у себя на партактиве обсудили и решили, что следует удовлетворить. А теперь должны были провести решение первичной партячейки через закрытое партсобрание подразделения.

Приехал я, значит, гляжу какой-то пацанёнок по зоне бегает. Лет пяти. Я тамошнего опера спрашиваю: “Это ещё кто такой у вас прижился?" Зона-то сверхсекретной числилась. А опер мне отвечает: “Тебе по секрету скажу, Лукич. Это сын царевича”. У меня глаза на лоб полезли от удивления. “Как так, спрашиваю, царевича? Он же сам ещё пацан”. “Хорош пацан! — говорит опер. — Скоро двадцать один год будет. Плох он, правда, сейчас. Не встаёт. Врачи говорят, что скоро помрёт”. Мне бы заткнуться, а я спрашиваю: “Так сын-то как образовался?". Опер вздохнул и отвечает: “Не спрашивай ни о чём, Василий. Здесь такое творилось при старом коменданте, что и не поверишь! Не знаю, как всё это вообще расхлебать удастся. А ты больше не любопытствуй, поскольку у меня есть приказ всех любопытствующих собственной рукой пускать на распыл!” И хлопает себя по крышке маузера.

Ладно, думаю. “Своих тайн хватает, чтобы ещё в другие залезать. Провели мы партсобрание. Приняли решение: просьбу заключённого удовлетворить. Я немного в штабе задержался, ожидал, пока протоколы собрания мне отпечатают в двух экземплярах, как положено. Собираю потом свои монатки и готовлюсь покинуть объект.

Сам объект на острове находится посреди озера в каком-то бывшем старорежимном особняке. На тот берег, где внешняя охрана стояла и коней наших стерегла, лодка ходила, обычная, вёсельная. Я, значит, из штаба выхожу и иду к берегу. Вдруг мне на встречу этот пацан бежит. Ко мне подбегает, головёнку задирает и спрашивает:

— Тебя как зовут?

— Вася, — отвечаю.

— И меня, — говорит он, — Васей зовут.

— Значит, тёзки мы, — улыбаюсь я, — а ты чей будешь?

Вечно у меня так. Ведь знаю, что нельзя спрашивать, а всё равно спрашиваю.

— Я, — важно сообщает малыш, — сын товарища Сталина.

“Ничего себе, — думаю, — влип. Ещё сейчас папаша появится, стой потом, моргай глазами”.

— Ну, вот и познакомились, — говорю я ребёнку, а сам хочу его обойти и исчезнуть.

Вдруг появляется женщина, молодая, лет двадцати пяти, не больше. Мне показалась красавицей.

“Вася, — кричит, — куда ты опять убежал. Иди сюда, мы скоро домой поедем”.

Увидела меня, головой кивнула приветливо и говорит: “Извините, пожалуйста. Вечно бегает, людей от дела отвлекает”. И берёт малыша на руки. А он ей лопочет: “Мама, мама…”

Тут я её и узнал. Ну, конечно же, это жена Сталина — товарищ Надежда Аллилуева! Я понаслышан был, что товарищ Сталин этот объект посещает, но не знал, что и членов семьи сюда привозит.

Ладно, думаю, не моё это дело? Руку к козырьку приложил и к лодке. Чтобы ей в голову не пришло фамилией моей поинтересоваться. А у самого в мыслях: “Если это сын товарища Сталина, то почему опер сказал, что это сын царевича. Как это понимать?".


Еще от автора Игорь Львович Бунич
Золото партии

Предлагаемая читателям книга Игоря Бунина «Золото партии» в течение последнего десятилетия являлась бестселлером № 1 на огромных просторах России. В чем причина такого успеха?Ведь о хитроумном Ильиче, юрких комиссарах и чекистах с холодными головами писаны-переписаны горы литературы. Ответ прост — Игорь Бунич впервые представил Октябрьскую революцию, захват власти Лениным и его соратниками, а также последовавшую затем семидесятилетнюю историю СССР с точки зрения денег — золота — презренного металла — вечно зеленой конвертируемой валюты.


Кейс президента: Историческая хроника

Остросюжетный детектив. Малоизвестные и неизвестные факты, изложенные бывшим офицером ВВС, у которого, как и у М. С. Горбачева, в первый день путча (19 августа 1992 г.) отключили телефон. Где бы не находился президент Горбачев, кейс постоянно был при нем. Полковник Быстров по Уставу должен был умереть, но не передавать кейс в чужие руки. Порядки в бывшем 9-ом Управлении были таковы, что генерал Плеханов отобрал у своего подчиненного кейс, как-будто в этом чемодане лежали термос с чаем и бутерброды. Кейс президента, напоминавший обычный дипломат, содержал специальную аппаратуру для активизации и постановки на боевой взвод ядерного оружия и программу шифровальных команд в ракетные части стратегического назначения, включая подводные лодки.


Второй Перл-Харбор

 Одним из "белых пятен" в истории Второй Мировой войны для российского читателя является морское сражение у острова Саво. Агрессивный японский адмирал Микава, еще полностью не пришедший в себя после поражения японцев у острова Мидуэй, наспех собрав соединение кораблей, нанес американцам жестокое поражение, которое американская пресса справедливо назвала "вторым Перл-Харбором". Для напоминания читателям о "первом" Перл-Харборе предлагается захватывающий материал Уолтера Лорда в прекрасном авторизованном переводе И.


Корсары кайзера

Казалось бы, что прагматичный и холодный ХХ век не оставил места для романтических и дерзких морских авантюр, в ходе которых корсары потрошили бы «купцов», сжигали приморские города, лихо уходили от погони и закапывали несметные сокровища на необитаемых островах.Но это далеко не так! Корсары действовали в течение всего ХХ века.Можно не сомневаться, что полные опасностей приключения таких капитанов, как Мюллер, Нергер, Келлер и Люкнер, описанные Игорем Буничем на основе документов и мемуаров, займут достойное место в перечне книг о пиратах, созданных знаменитыми авторами прошлого, такими как Стивенсон, Мариэтт, Конан Дойль и Сабатини.


Пятисотлетняя война в России. Книга первая

Со времен «призвания» варягов на славянские земли не утихала война пришлых правителей с покоренными народами. Порядок и какие-то основы государственности властям всегда удавалось поддерживать только с помощью жесточайшего террора и постоянными внешними войнами, чтобы отвлечь от себя лютую ненависть населения. Но когда власти приходили к выводу, что «так жить нельзя» и пытались провести мало-мальски либеральные реформы, немедленно начиналась война «всех против всех», а опрометчивый правитель уничтожался — часто вместе с государством. Глобальный характер приняла война после «нашествия» большевиков.


Второе пришествие в гневе

Конец июля — начало августа 1945 года. До конца Второй мировой войны остаются считанные дни. Завершив выполнение сверхсекретного задания — доставку первой атомной бомбы на остров Тиниан, тяжелый крейсер «Индианаполис» при возвращении на базу становится жертвой торпедной атаки японской подводной лодки, случайно обнаружившей его в океане. Более тысячи моряков оказываются в воде, сотни становятся добычей акул. В то же самое время экипаж «летающей крепости» «Энола Гей» проходит завершающий инструктаж перед первой атомной бомбардировкой Японии… Написанная на документальной основе в присущем автору захватывающем стиле книга впервые представляет российскому читателю атмосферу 10 первых дней августа 1945 года, которым суждено было стать переломными в истории человечества.


Рекомендуем почитать
Ангелёны и другие. Сборник рассказов

В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».


Испано-американская война в мире императора Владимира

Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.


Шакренионская дилогия

Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.


Параллельная цивилизация

Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.


Балтийская Регата

Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.


АнтиМатрица. Президентский самолет летит в Палачевск

Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».