Д'Арманьяки - [13]

– Во имя Анатаса! – хором повторили члены ордена.

Приблизительно в то же время граф д'Арманьяк находился в своём доме вместе с Ги де Монтегю и своим сыном Филиппом. Они обсуждали повседневные дела и вопросы, связанные с набором войска. Ги де Монтегю только что вернулся из провинций, где полным ходом создавались отряды будущей армии д'Арманьяков. В самом разгаре разговора он неожиданно был прерван. Графу доложили, что его хочет видеть один человек, не пожелавший назвать своё имя.

– Кто бы это мог быть? – граф посмотрел на Монтегю.

– Будь внимателен, Бернар, – предостерёг Монтегю, – в такое время всё возможно. Не исключено, что это убийца, посланный герцогом Бургундским.

– Как бы то ни было, я должен знать о цели его визита. Приведите его, – приказал граф, а затем, обращаясь к сыну, добавил:

– Будь всё время у меня за спиной.

После этого он встал напротив двери, положив руку на рукоятку меча.

Человек, который вскоре появился перед ними, был в длинном плаще. В широкой, надвинутой на глаза, шляпе. Незнакомец снял шляпу, открывая своё лицо. Граф д'Арманьяк издал изумлённый возглас:

– Ваше преосвященство!

Епископ Мелеструа был чрезвычайно серьёзен.

– Вы должны немедленно покинуть город!

– Церковь требует от меня покинуть Париж? – недоверчиво спросил граф.

– Не церковь, а я! И не требую, а прошу. Если хотите, умоляю. Уезжайте!

– Я обескуражен, ваше преосвященство! Могу я узнать, чем вызваны ваши слова?

– По городу ходят группы людей, которые настраивают горожан против вас. Я обладаю и другими сведениями, которые не могу раскрыть, ибо они касаются церкви и её служителей, но прошу верить мне. Вы в опасности!

– Ваше преосвященство, у меня в Париже сто рыцарей. С такими силами я разбросаю любой сброд. Если я покину город, то не раньше, чем буду готов отправиться во Фландрию за преступником. К тому же Париж ненавидит герцога Бургундского. Жители Парижа предложили мне свою помощь. Они готовы набрать ополчения для предстоящего похода во Фландрию. Париж поддерживает меня. Если я покину его, кто может поручиться, что за время моего отсутствия обстановка не изменится? Да и какие причины я приведу? Человек, обвиняющий в трусости других, сам бежит неизвестно отчего?

– И всё же я настаиваю. Вы должны покинуть Париж!

– Прошу прощения, ваше преосвященство, но я вынужден отклонить ваше предложение!

– И ничто не может убедить вас в обратном?

– Честь велит мне остаться, – твёрдо ответил граф д'Арманьяк.

– Хорошо, – вынужден был согласиться епископ, – в таком случае, позвольте забрать вашего сына. В аббатстве он будет в большей безопасности.

– Я останусь с отцом! – непреклонно заявил Филипп.

– Храбрый сын своего отца, – епископ с особым чувством произнёс эти слова, – подойди ко мне…

Филипп подошёл к епископу. Тот осенил мальчика крестом, а затем надел на его шею маленький крест, вдетый в тонкую, волосяную верёвку. Затем он поцеловал мальчика в лоб.

– Пусть благословение господне оберегает тебя в минуту опасности! – и, повернувшись к графу, добавил:

– Вы один из немногих, кто заслужил моё глубокое уважение! Прощайте!

Епископ удалился так же внезапно, как и появился, оставив после себя немало вопросов.

– Странный визит! – пробормотал граф д'Арманьяк. Ги де Монтегю кивнул головой, соглашаясь с ним.

– Очень странный! Епископ посвящен во многие тайны. Он не стал бы предупреждать нас, не будучи уверенным. Мне кажется, стоит прислушаться к его совету.

– Возможно, – в голосе графа звучала неопределённость, – сделаем вот как. Завтра поутру ты отвезёшь Филиппа и графиню обратно в Осер. Усилишь охрану в городе. Никто без особого разрешения не должен покидать стен города. А я тем временем попытаюсь выяснить, о каком заговоре идёт речь, и что за люди восстанавливают горожан против меня. Если они действительно существуют, я уничтожу их. К тому времени наши отряды будут готовы, сможем сразу двинуться на Фландрию.

– Хороший план, – одобрил Ги де Монтегю.

– Вот и прекрасно, – подытожил граф, – а теперь пора отдыхать. Завтра всем нам предстоит нелёгкий день.

Граф д'Арманьяк отправился в спальню, где его ждала графиня.

Филипп вышел вслед за отцом, но вместо того, чтобы отправиться в свою комнату, поднялся на крышу дома. Несмотря на холод, он уселся, поджав ноги, возле края карниза, на небольшом выступе, откуда просматривались все близлежащие к святой Виктории улицы и часть города. Филипп скрестил руки, стараясь не думать о холоде. Он твёрдо решил не спать в эту ночь. Если отцу угрожает опасность, он должен защитить его.

Покинув подземелье, «Лионские бедняки» разбились на несколько групп, которые вскоре разбрелись по городу. Одну из таких групп возглавил Гилберт де Лануа. Он сразу же направился в дом Кабоша, который с десятью подручными дожидался его.

– Кто? – спросил Гилберт де Лануа, едва он со своими людьми вошёл в дом Кабоша.

– Жорж Гранье, – ответил Кабош, понимая, что имеет ввиду Лануа.

– Где он живёт?

– В четверти часа ходьбы отсюда!

Гилберт де Лануа опустил голову на грудь, погружаясь в молчание.

– Нападаем? – спросил его Кабош. – Ждём!

Около тридцати человек, считая Гилберта де Лануа и Кабоша, расположились в маленькой комнатке, которая служила чуланом в доме. Никто не проронил ни слова, пока часы не отбили 11 часов. Едва отзвучал бой часов, как в дверь раздался условный стук.