Цыганский роман (повести и рассказы) - [11]

Не то чтобы поначалу я не выделял МТ среди прочих, но попав в этот уютный дом, не сразу обратил внимание на взаимоотношения его обитателей, было не до того, лишь позже, прижившись в большой зале, стал замечать, как меняется круг ее вечерних обитателей: были, разумеется, сами фирмачи, как в клубе, проводящие тут свободное время, их приятели, разнообразные девочки в том числе из бывших пациенток, таковых, впрочем, было весьма много: представьте, китайскими тенями в зимнем полумраке по лицам и ногам медленно изгибаются, вьются, вздыхают узоры, растения и звери, чей-то лоб глядит в упор третьим глазом, вспыхнет в случайном ракурсе пунцовая розочка на мочке, или промелькнет голубая с желтым птичка на веке, а золотые и серебряные ниточки, паутинки на руках, а зеркальный блеск маникюра и губ, а мельтешение снега за окном, в щели между портьерами, а темнота зимней ночи за этим мельтешением, а душный свет свечей по выходным, а регулярно кружащие ангелы?

Но они приходили размеренно, часто, здесь был вполне общий круг знакомых, прочный, слабо переменчивый. Не то - знакомые МТ. Во-первых, только женщины. Во-вторых, схожие - невысокие, сухощавые, обычно почему-то темноволосые, обязательно не девочки: моложе двадцати пяти-семи - хотя на вид иной можно было дать и четырнадцать - не было. В общем, производящие впечатление девочек молодые, но взрослые женщины. Общались почти исключительно с МТ. Да, в общем разговоре они участвовали, в возникающих коллективных действиях тоже, вполне дружелюбно и доброжелательно, но было видно, что все это - так, пусть и приятно, но вовсе не за тем они здесь. Потом, через некоторое время, любая из них исчезала, и через месяц-другой приходила следующая. А предыдущие не возвращались почти никогда. Нет, заходили, но всегда по делу - явно не надуманному. Друг с другом - в те редчайшие моменты, когда рядом находились, оказывались сразу две, имевшие отношение к МТ, - они почти не общались. Не знаю, можно ли говорить о каких-то случайных-неслучайных пристальных взглядах, которые бы они бросали друг на друга. Думаю, это будет домыслом: почему-то по какой-то логике требуется подобные взгляды изобрести. Впрочем, нельзя даже быть уверенным в том, что они не были знакомы вне этого дома.

Чуть ли не целый год я пребывал в убеждении, что эти девочки, пациенточки - пользуясь принятой здесь терминологией - находятся в известных отношениях с МТ, почему и все остальное - к подобному выводу склонял и климат дома, и принятые тут люди: фотомодели, манекенщицы, какие-то теннисистски, дамы света-полусвета, актерки - весь этот замечательный говорю без малейшей иронии - контингент, создававший в доме атмосферу мягкой, колышущейся, как водоросли, жизни: многоцветной, нежной, влажной, разноязыкой.

Но стало выясняться, что МТ среди прочих коллег занимает положение странное, не сказать - привилегированное, зарабатывал он, напротив, едва ли больше ассистентов, обязанности которых ему случалось и исполнять, наряду с регулярным участием в плановых операциях. Как, то есть, прочие, но вот отношение к нему коллег не то чтобы даже было окрашено уважением, он, что ли, находился внутри постоянной паузы, в которую попадал каждый из остальных, спроси его о МТ.

Здесь - оказываясь внутри той же паузы разгоговора о МТ - не остается ничего другого, как применить крайне банальный прием, соотнеся способ рассуждения о нем с постепенностью развития самой его профессии. Там было так: на покрытой сажей влажной коже, на месте колотых и резаных ран древнего человека появлялись несмываемые, нестираемые точки, линии, что навело на мысль сознательно наносить на кожу различные узоры и рисунки. Они, древние, заметили также и то, что на месте резаных или жженых ран получаются рубцы, которые можно получить и искусственным путем. Как всякое соотнесение, тем более столь ложно-прямое, метод банален, но что делать, только вот так: по обмолвкам, спотыкаясь на собственном непонимании, за что-то цепляясь, раскручивать действительное положение дел, уточняемое в дальнейшем уже сознательным выведением МТ на очередную обмолвку, детальку, эпизод - он, позже, и не сопротивлялся: если и не стремясь помочь, то не препятствуя естественному ходу событий.

Тайны тут не было никакой: единственный среди остальных, МТ занимался не декоративным, не символическим, не каким-то еще, не магически-мистическим даже вариантом профессии, а каким - сказать трудно, точного определения от него добиться не удалось: он только пожимал плечами, а в момент какого-то особенно, видимо, нелепого моего "не понимаю" пригрозил, что вот скажет Эсфирюшке, та из-за угла осуществит общий наркоз, и он мне на лбу напишет "Элементарно, Ватсон" в зеркальном изображении. Угроза была если и шуточной, зато конкретной и вполне осуществимой. Короче говоря, он тут делал что хотел - помимо минимальной денежной работы.

Когда же у нас с ним устроились более-менее приятельские отношения, начали отменяться и прочие тайны: все его девочки были, конечно, его не то чтобы пациентками, не моделями, чем-то ближе к соучастницам и партнершам. Одинаковый примерно возраст и схожий тип объяснялись вовсе просто. Действительно, молоденькие девочки были противопоказаны, поскольку никто не мог предугадать, как далее поведут себя их тела: он рассказывал, что работая, действительно, когда-то с ними, был поделом наказан за проявленную глупость - девочки, понятно, росли, полнели, рожали, раздавались в бедрах, круглели, оплывали - что, разумеется, влекло за собой деформацию работы. Что не столько даже уязвляло его профессиональные чувства, но было причиной весьма серьезных неурядиц: ведь развивающиеся искажения видели и сами модели (о тогдашних девочках допустим и этот термин), что ввязывало их в слишком внятные и, скажем, на коротком поводке отношения со временем, они переживали, пытались даже избавиться от татуировок, что очень больно да и почти невозможно. В общем, их жизнь была если и не поломана, то подпорчена вполне.