Цыганочка, ваш выход! - [83]
…Задумавшись, Беркуло не заметил, что вокруг уже заметно посветлело, и очень удивился, не увидев рядом с собой Мардо. Тот, впрочем, тут же появился впереди из скрывающих дорогу кустов.
– Ты откуда?
– Тихо… – одними губами сказал Мардо. Его чёрные узкие глаза светились шальной искрой. – Я вперёд ползал. Едут, кажись. Сейчас уж тут будут.
Беркуло кивнул, незаметно вздохнул и… Вот за что он любил эти дела, вот почему не мог жить без них! Как только стало ясно, что стычки не избежать, что с минуты на минуту всё начнётся, – сразу, как не было её, выскочила заноза из сердца, в голове стало горячо и ясно, в горле защекотали, закололи весёлые пузырьки. Теперь уже ничего было не изменить, и рука словно сама собой сжала рукоятку «нагана», впервые за полгода заряженного полностью. Чуть оглянувшись, Беркуло увидел справа широко открытые глаза Илько, и снова по сердцу коротко царапнуло.
– И только попробуй у меня высунуться! – одними губами приказал он. – Чтоб за мной держался! И не дай бог в кого попасть! По коням пали! Слышишь?
Илько кивнул, не сводя взгляда с дороги, и поудобнее перехватил свой обрез.
– Поворачивайте назад, товарищ комполка, – резко сказала Ванда Коржанская, в который раз обернувшись через плечо, к неторопливо ехавшему рядом с телегой Рябченко. – Это совершенно лишнее. Вы вовсе не обязаны лично сопровождать обоз. Это, если хотите знать, военное преступление – бросать свой полк в сложившейся обстановке!
– После переправы поверну, товарищ комиссар, – невозмутимо пообещал Рябченко. – И перестаньте постоянно меня обвинять в военных преступлениях! Я просто провожаю вас через опасное место. Проедем Лысый брод – и я со своими вернусь в Улыцкую.
– Но к чему, не понимаю?
– К тому, что вы ранены, а с нами ещё вот это дитё. – Рябченко кивнул на Симку, которая сидела, поджав под себя ноги, на телеге среди ящиков и с увлечением сосала жёлтый кусок сахара, подаренный кем-то из красноармейцев. Поймав взгляд командира, девчонка широко улыбнулась. Рябченко улыбнулся в ответ, дал коню шпоры и поехал рядом с комиссаром.
– Кстати, как ваша рана?
– Спасибо. Лучше гораздо. Эта девочка знает какую-то траву, принесла мне вчера целую охапку, и вот… Сима, как называется твоя травка?
Симка, пожав плечами и не вынимая изо рта сахара, недоумевающе замычала. Ехавшие рядом с телегой бойцы засмеялись. Симка метнула на них сердитый взгляд, языком переместила сахар за щеку и ловко спрыгнула с телеги.
– Я, товарищ комиссар, не знаю, как её звать! Только она повсюду растёт, у воды особо! Я сейчас к реке сбегаю и принесу!
– Сядь на место, бестолковая! – встревоженно приподнялась в седле Коржанская. – Здесь, знаешь, опасно бегать по кустам! Ещё не хватало…
Она не договорила – со стороны реки ударили выстрелы. Звонкие, чёткие, показавшиеся ужасающе громкими в рассветном воздухе, они скачками понеслись по пустой степи, и сразу двое бойцов повалились с лошадей на траву. Коротко выругавшись, Коржанская пригнулась к шее лошади и вскинула свой револьвер. Быстро опомнившиеся бойцы окружили ящики и раненых, и перепуганная Симка не увидела, кто из них сильным толчком отправил её под телегу.
Она ничего не могла понять: голова взрывалась от грохота пальбы, которой, казалось, конца-краю не будет, от яростных криков и брани, от топота лошадиных копыт. Сообразив лишь одно: на них напали, сейчас всех постреляют и её, Симку, вместе со всеми, – она скорчилась в комок, прижалась к колесу телеги и зажмурилась. «Ой, дура я, ой, дура… Ой, сидела б лучше в таборе… Ой, пусть хоть с железом на ногах… И когда же это кончится-то, дэвла, дэвлушка…» Симка не видела, как падают с лошадей бойцы; не видела, как из разбитого выстрелом ящика высыпаются золотые монеты, из другого – белая струя муки; как валится с горестным, почти человеческим плачем совсем рядом с телегой убитая лошадь… как возле неё падает навзничь Рябченко и как Ванда Коржанская с оскаленным лицом, заслонив собою командира полка, палит из своего револьвера.
– Григорий… Матка боска, Григорий! Езус-Мария, Григорий, что, что? Эй, Чернецов, Волбенко, уходит! Стреляйте, чёрт возьми, уходит! Вот! Вот! Вот!!!
Крики, ржание, вопли, грохот, стоны… и внезапная тишина. Тишина такая резкая, что у Симки зазвенело в ушах.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем девушка решилась открыть глаза. Рядом уже слышались встревоженные и злые голоса бойцов, поднимавших своих раненых. И от слов Чернецова, произнесённых глуховатым и сочувственным тоном, Симка выпрямилась так резко, что ударилась головой о тележное дно.
– Ванда Леховна, оставьте уж… Всё. Ничего не поможешь тут.
Осторожно высунувшись, она увидела, как Чернецов и ещё один, совсем молодой мальчишка в залитой кровью рубахе, бережно пытаются поднять с земли Коржанскую. Она увидела лицо комиссара: белое, запрокинутое, искажённое гримасой такой боли, что у Симки мороз пробежал по спине. Уже понимая, что случилось, она опустила взгляд и увидела лежащего на земле Рябченко.
– Ванда Леховна, одно хорошо – сразу насмерть, – утешающе гудел Чернецов, рассматривая круглую красную ранку на виске комполка. – С таким не мучутся, враз помирают. Охти, парни из полка расстроются… Стоящий командир был, мало таких осталось!
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
В этом монастыре, основанном самой королевой, юных воспитанниц учат не только грамоте, вышиванию и игре на лютне, но и рыцарскому искусству владения мечом и кинжалом – чтобы сделать из них тайных телохранительниц королевы и ее близких.Однако первое же задание лучшей из дев-воинов монастыря Авизы де Вир – оберегать жизнь крестника королевы – принимает весьма неожиданный оборот. Благородный и отважный Кристиан Ловелл упрямо видит а Авизе не защитницу, но прелестную девушку, созданную для восторга любви и наслаждений страсти...
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Илья никогда не был верным мужем, но Настя каждый раз его прощала – знала, что он любит ее и никогда не бросит детей. Но его увлечение Маргиткой, подругой дочери, было похоже на болезнь. Настя не стала его удерживать, да и вряд ли это было бы возможно – Илья словно потерял рассудок.Настя по-прежнему красива, на нее заглядываются мужчины, князь Сбежнев опять, как когда-то в молодости, сделал ей предложение. Тогда она отказала князю, сбежала с Ильей. Может быть, теперь пришло время согласиться, забыть о бедности, трудной жизни в таборе?Никто не сомневается, что она станет княгиней.
Семья Грешневых всегда была предметом пересудов уездных кумушек. Еще бы: генерал Грешнев привез с Кавказа красавицу черкешенку Фатиму и поселил ее у себя в доме. Она родила ему сына и трех дочерей, таких же ослепительно красивых, как сама. А потом ее нашли в реке, генерала – в собственной спальне с ножом в горле. С тех пор Грешневых словно кто-то проклял: беды валились на них одна за другой. Анна, Софья, Катерина… Как же молодым графиням избавиться от родового проклятья? Ведь они ни в чем не виноваты…Ранее книга издавалась под названием «Мы странно встретились».
Жизнь в цыганском таборе жестока и не терпит слабых. Но именно табор стал домом для красавицы-княжны Мери, бежавшей из родных мест после убийства родителей. Спасая свою жизнь, Мери не знала, что сердце она уже никогда не спасет. Невозможная, губительная любовь к цыгану Сене меняет ее до неузнаваемости, и даже разлука не способна убить надежду увидеть возлюбленного еще раз.Цыганка Дина ненавидит жизнь в таборе и, влюбившись в чужака, мечтает убежать с ним. Но после вестей о смерти любимого вынуждена выйти замуж за другого.Две подруги, две судьбы, такие одинаковые и такие разные.
Юная цыганка Дина и грузинский князь Зураб Дадешкелиани полюбили друг друга. Она не может признаться, что стала невенчаной женой князя – законы в таборе суровые. Он тоже не может представить Дину родным – они никогда не признают этот неравный брак.Их первая ночь была последней – Первая мировая в самом разгаре, Зураб уезжает на фронт, и вскоре приходит страшное известие – он погиб.Как жить Дине? Сердце подсказывает ей, что любимый жив, он не может умереть, не может оставить ее одну…