Цыганочка, ваш выход! - [62]
– Сдурел? – фыркнула Нина, снимая жакет и машинально взбивая пальцами волосы. – Девочка, спасибо тебе, умница моя, я дальше уж сама, иди играй. Тебя там Светка звала… Мишка, чай – вода, ужинать по-настоящему надо! Подожди, я сейчас…
– Не нужно, не хочу, – отказался он. – Ты сядь, я ненадолго, по делу.
– По делу?.. – совсем растерялась Нина, неловко опускаясь на табуретку напротив. В комнате было сумеречно, и в этой полумгле худое лицо Скворечико, которого она так давно не видела, показалось ей ещё более заострившимся и неуловимо постаревшим. В больших тёмных, без блеска глазах сквозила усталость и какая-то непонятная тоска, напугавшая Нину гораздо больше, чем морщины на Мишкином лбу. Она поспешила зажечь лампу, и тени бросились по углам комнаты. Мишка не спеша огляделся.
– Так ты одна живёшь? – спросил он, глядя через плечо Нины в открытое окно, за которым звенели детские голоса. – На службе-то всё слава богу? Девки здоровы?
Нина пожала плечами.
– Не жалуюсь. Вы все там как, на Живодёрке? Я слышала, у тебя сын родился.
– Родился. Могла бы и прийти на крестины-то.
– Незваной в гости не хожу, не приучена, – против воли Нины в её голосе прозвучала жёсткая нотка. Мишка коротко взглянул на неё, снова отвернулся.
– Обижаешься всё?
– Много чести будет. Как Танька твоя?
– Что ей сделается… Здорова, слава богу.
В комнате повисла неловкая тишина. Нина упорно смотрела в медный бок самовара, не пыталась возобновить нелепый разговор. Краем глаза видела, как Мишка достаёт папиросы. Над столом поплыл крепкий запах махорки.
– Ты слыхала, что порядки меняются? – всё-таки первым не выдержал Мишка. – Со дня на день рестораны разрешат!
– Слышала. Надумал снова хор сбивать?
– Знамо дело, людям кормиться надо. Не все же вроде тебя гимназию кончали.
– Или вроде тебя реальное, – без улыбки кивнула Нина. – Ты-то чего решил снова за гитару браться? Я слышала, что на фабрике техником работаешь.
– Работаю, и что с того? Жить-то нужно. Ты меня послушай лучше! – Мишка повернулся к ней, впервые за вечер посмотрел в упор тёмными, большими глазами. – Завтра мы всем домом в Леонтьевский переулок идём, там комиссия…
– Чего?..
– Ну, комиссия от Пролеткульта, проверяет, годимся в артисты или нет. Споём-спляшем, аттестат ихний получим – и в Петровский парк. Там Кленовский наш открывает что-то… Ты с нами пойдёшь?
Нина озадаченно молчала. Затем пожала плечами.
– Да к чему, Мишка? Я со службы уходить не собираюсь. Там и сухой паёк дают, и жалованье уже за июнь выплатили… А у Кленовского невесть что ещё и получится.
– Да нет, там дело верное! – невесело улыбнулся Мишка, и Нину снова словно по сердцу резануло этой улыбкой. – Я же сначала сам с Вадимом Андреичем переговорил! Уж всё решено, ресторан открывается, и помещение прежнее, эльдорадовское, ему дают – за нами только дело! Так Кленовский говорит, что без тебя чтоб и не появлялись! Что он программу только с Ниной Молдаванской начнёт! Если я тебя не уговорю, он сам приедет и на колени встанет, так и сказал. Мы подумали – чего уважаемому человеку в годах позориться?
«Так вот в чём дело», – подумала Нина.
– Нинка, ну что ты, переломишься? – уже серьёзно спросил Мишка. – Поди завтра с нами, спой этим пролеткультовцам что-нибудь, бумажку получи. И сама потом с Кленовским объяснись, коли не хочешь больше в кабак идти. А по-моему, так хватит тебе на машинке стучать. Ты же певица всё-таки, возвращайся. Ежели, конечно, тебя твой чекист отпустит.
Нина пристально посмотрела на него. «Успокойся, – приказала себе. – Только поскандалить не хватало».
– Я, Миша, сама себе хозяйка, – сдержанно сказала она.
– Да ну? – криво усмехнулся он. – Перед кем ломаешься-то, Нинка? Со мной уж и не притворяться могла бы.
– Что?! – Нина растерялась так, что с минуту не могла выговорить ни слова и молча смотрела в насмешливое, ставшее чужим, незнакомым Мишкино лицо. – Скворечико, да ты с ума сошёл? Совсем с головой плохо?! Или пьяный?! Что ты мне такое говоришь? Сам в гости пришёл, да ещё и…
– Не беспокойся, уйду сейчас, – сквозь зубы пообещал Мишка. – Верно, волнуешься, что твой чекист меня здесь застанет? И подумает что-нибудь?
– Мишка!..
– Он тебе, должно быть, не велел с цыганской роднёй якшаться? То-то ты и в гости за полгода не зашла ни разу!
– Мишка!!! – громко, испуганно ахнула Нина, вскакивая из-за стола, и стакан с чаем, упав на пол, разлетелся на хрустальные осколки. Гремя, покатился к стене серебряный подстаканник.
Скворечико умолк на полуслове. «Всё… – Кто-то спокойно и холодно сказал у него в голове. – Всё». Отчётливо чувствуя, что хватил через край, что давно пора заткнуться, Мишка уже сам не понял, как у него вырвалось:
– Он с тобой хоть расписался, Наганов этот?! Или просто в гости наезжает?! У всех соседей на глазах?
Нина задохнулась, словно от страшной, внезапной боли, закрыла глаза. А когда снова открыла их, у Скворечико пробежал по спине мороз.
– Яхонтовый мой… А ты не припомнишь случаем, от кого тебя твоя мать родила? – очень тихо, спокойно спросила она. – От графа Оденского. А сестёр твоих – от купца Стряхина. А брата младшего – от генерала… Доходная цыганка была Прасковья Дмитриевна! Папаши-то ваши с ней венчались или так пользовались?
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Илья никогда не был верным мужем, но Настя каждый раз его прощала – знала, что он любит ее и никогда не бросит детей. Но его увлечение Маргиткой, подругой дочери, было похоже на болезнь. Настя не стала его удерживать, да и вряд ли это было бы возможно – Илья словно потерял рассудок.Настя по-прежнему красива, на нее заглядываются мужчины, князь Сбежнев опять, как когда-то в молодости, сделал ей предложение. Тогда она отказала князю, сбежала с Ильей. Может быть, теперь пришло время согласиться, забыть о бедности, трудной жизни в таборе?Никто не сомневается, что она станет княгиней.
Семья Грешневых всегда была предметом пересудов уездных кумушек. Еще бы: генерал Грешнев привез с Кавказа красавицу черкешенку Фатиму и поселил ее у себя в доме. Она родила ему сына и трех дочерей, таких же ослепительно красивых, как сама. А потом ее нашли в реке, генерала – в собственной спальне с ножом в горле. С тех пор Грешневых словно кто-то проклял: беды валились на них одна за другой. Анна, Софья, Катерина… Как же молодым графиням избавиться от родового проклятья? Ведь они ни в чем не виноваты…Ранее книга издавалась под названием «Мы странно встретились».
Жизнь в цыганском таборе жестока и не терпит слабых. Но именно табор стал домом для красавицы-княжны Мери, бежавшей из родных мест после убийства родителей. Спасая свою жизнь, Мери не знала, что сердце она уже никогда не спасет. Невозможная, губительная любовь к цыгану Сене меняет ее до неузнаваемости, и даже разлука не способна убить надежду увидеть возлюбленного еще раз.Цыганка Дина ненавидит жизнь в таборе и, влюбившись в чужака, мечтает убежать с ним. Но после вестей о смерти любимого вынуждена выйти замуж за другого.Две подруги, две судьбы, такие одинаковые и такие разные.
Юная цыганка Дина и грузинский князь Зураб Дадешкелиани полюбили друг друга. Она не может признаться, что стала невенчаной женой князя – законы в таборе суровые. Он тоже не может представить Дину родным – они никогда не признают этот неравный брак.Их первая ночь была последней – Первая мировая в самом разгаре, Зураб уезжает на фронт, и вскоре приходит страшное известие – он погиб.Как жить Дине? Сердце подсказывает ей, что любимый жив, он не может умереть, не может оставить ее одну…