Цыгане - [3]

- Объясни старушке - жив ее сын. И вот ей знамение: у меня начинаются роды. Родится сын, и я назову его Гришей!

И пока я дрожащим голосом переводил сказанное бабушке Нине, которая целовала босые ноги цыганки, душераздирающий вопль Оксаны оглушил все вокруг.

Спустя полчаса во дворе Дзнеладзе собрались весь цыганский табор и все село Зенобани.

На высоко поднятых руках, словно богоматерь и младенца Христа, унесли цыгане дочь своего вожака Оксану и сына ее Гришку.

Я был с ними.

До самого утра не прекращались вокруг огромного костра танцы, песни, звон стаканов с вином, поцелуи, объятия, шум, крик и даже мимолетные драки.

Однако главное - не это, и даже не то, что бабушка Нина подарила Оксане свое обручальное кольцо.

Главное произошло потом.

Проснувшись однажды утром, село увидело Лашисгельскую рощу опустевшей. Оказалось, что цыгане собрались ночью, прихватили с собой одну козу, двух поросят, одного теленка, десятка два кур, еще кое-что из домашнего скарба сельчан и... были таковы! Их и след простыл...

Сейчас, в наши дни, упоминание вышеперечисленного добра может вызвать улыбку у читателя, но в то время это было целое состояние. Какое там! Из-за поросенка сосед мог перегрызть горло соседу!

Догнать цыган - с их бешеными конями! - никому и в голову не приходило. К тому же никто не знал, по какой дороге они ушли.

И пока село бушевало...

И пока село суетилось...

И пока село совещалось...

Пришел вечером человек в Зенобани и сообщил: милиция задержала цыган в Чохатаури, уличила их в краже, и теперь пострадавших зенобчан приглашают в район.

В Чохатаури двинулась половина села - кто за своим похищенным добром, а больше из-за любопытства.

Цыгане толпились во дворе милиции. При нашем появлении они смутились, отвели глаза. Я сгорал от стыда, хотелось плакать и - вы не поверите! быть не среди наших сельчан, а с ними, цыганами. "Неужели люди не понимают, - думал я, - что цыгане вовсе не воры? Просто они так устроены пройдут мимо чужой вещи, она сама пристает к ним, как к магниту!" Но поделиться своими мыслями было не с кем, да и кто бы их принял всерьез?

Спустя час наконец-то вышел на балкон начальник милиции Кикития Осепайшвили. Облокотился на перила, окинул взглядом собравшихся и спросил:

- Сельчане, узнаете этих людей?

- Как же не узнать, когда они две недели жили у нас в Зенобани! ответил за всех наш старейшина, наш мудрец Леварси Бережиани.

- А добро это - ваше? - Кикития показал рукой на угол двора, где был привязан к ограде похищенный скот и свалены в кучу украденные вещи.

- Это мое!

- Вот это мое!

- Вот мое!

Люди подбежали к принадлежавшим им скоту и вещам.

- Вернитесь обратно, болваны! - крикнул Леварси, и сельчане, словно ошпаренные, побросали свое добро и отхлынули назад.

- В чем дело, уважаемый Кикития, зачем ты позвал нас? - обратился Бережиани к начальнику милиции.

- Ты что, оглох, старик? Сказано ведь вам - разберите свое имущество, а с этими воришками разберусь я!

- Какое такое имущество, уважаемый Кикития?

- Как - какое? Ваше имущество, какое же еще?

- Было оно нашим...

- Слушай, не своди меня с ума! Что значит - было?!

- А то, что мы выменяли его на разные вещи - на цепи, на топоры... Слышь, Арсен Гудавадзе, где твой поросенок?

- Вот он, с отрубленным ухом! - показал рукой Гудавадзе.

- И на что ты его выменял? Кажись, на цепь и щипцы?

- Точно, Леварси, на цепь и щипцы!

- Поросенка - на щипцы и цепь? Да обалдел ты, что ли? - крикнул Осепайшвили.

- А это уж дело хозяйское, уважаемый Кикития! - ответил с достоинством Арсен и отошел в сторону.

- А второй поросенок? Чей он? - спросил Кикития.

- Он бесхозный! - ответил кто-то из толпы.

- Чья коза? - продолжал начальник милиции.

- Откуда мне знать? - выступила вперед бабушка Нина, хотя никто ее и не спрашивал, и тоже отошла в сторону. Коза с блеянием последовала за ней.

- А почему коза прет к тебе? - усомнился Осепайшвили.

- Коза - она и есть коза, глупое животное, потому и прет! отпарировала бабушка Нина.

- Бабы! - обратился Леварси к женщинам. - Помните, за гадание вы платили чачанкам по курице. Так?

- Точно, Леварси, по курице! А за доброе предсказание - по две! ответили хором женщины.

- Значит, ни у кого из вас ничего не пропало? Так какого черта вы сюда тащились на ночь глядя, а? - спросил смешавшийся Кикития.

- Так мало ли что... Сказали - вызывают в милицию... Мы и подумали, может, новость какая неприятная... Война как-никак... - оправдал односельчан Леварси Бережиани.

- И этот теленок - бесхозный? - предпринял последнюю попытку начальник милиции.

- Нет, это мой теленок, я подарил его начальнику чачанов, - ответил Леварси.

- А что - кум он твой, начальник чачанов?

- Почему кум? Дочь его родила у нас в селе и назвала сына именем Гриши Дзнеладзе... На фронте он... Вот я и подарил теленка. А что, нельзя?

Наблюдавшие эту сцену цыгане изумленно взирали то на нас, то на начальника милиции. Чувствовали они, что происходит нечто странное, необычное, но что именно, не могли понять.

- Ладно, - решил наконец Осепайшвили, - разыграли меня, опозорили перед этими чачанами? Бог с вами! Но не думайте, что подам вам автобус! Топайте пешком в свой Зенобани! - Он повернулся к нам спиной и обратился к вожаку цыган Николе: - Езжайте, дорогие, и извините, пожалуйста, за задержку. Нет у них к вам никаких претензий!