Цветы в огне войны - [50]

А наутро пришли наши наступающие части Советской Армии. Стихли раскаты пулеметов, только издали доносились отдельные очереди. Это немцы, отступая, молотили из пулеметов. Некогда бравые части немецкой армии представляли собой жалкое зрелище: они были помятые и оборванные, движимые только злостью и разочарованием, им ничего не оставалось, как спешно отступать на Запад, попутно забирая свои трофеи.

Дед Гриша из погреба тоже не вылезал и приговаривал: «Кто его знает, вдруг какие-то недобитые фашисты затаились и поджидают, кого бы убить напоследок. Долго мы этого ждали и лучше пересидеть лишний денек».

Ближе к полудню послышалась русская речь, кто-то постучал по крышке погреба:

– Есть ли здесь кто в живых?

Дед Гриша открыл крышку, и… О, Боже! Так и есть, перед ним, склонившись, стоял красноармеец в шапке и бушлате.

– Ну, наконец-то, вы пришли, наши освободители! Как же долго мы вас ждали и верили в вас! – с дрожью в голосе произнес дед Гриша.

Солдат рассмеялся своим беззубым ртом:

– Пришли, отец, конечно же, пришли, чтобы освободить вас, дорогие наши многострадальные соотечественники.

С подвалов выходили беженцы, которые выжили, дождались освобождения. Далеко не всем повезло дожить до этого момента, многие погибли. Все старались подойти и обнять солдата, его целовали, обнимали, жали руку. На хутор тем временем заходило наше войсковое подразделение. Высокий белобрысый капитан командовал отрядом: «Раз, два, стой! Вольно! Разойдись!».

Капитан подошел к беженцам и спросил:

– Кто у вас старшим будет на хуторе?

Тут на глазах у всех вышла хозяйка Анна, на подносе она несла хлеб с солью:

– Добро пожаловать, дорогие гости! Очень рады вашему приходу на хутор – и поднесла хлеб с солью командиру.

Командир спокойно отреагировал на это и сказал:

– Подразделение остановится здесь на постой, на отдых, согласно приказу главнокомандующего Украинского фронта, товарища Рокоссовского…

Но хозяйка не дала ему договорить:

– Просим всех располагаться и отдыхать.

Она вручила командиру хлеб-соль со словами:

– Как долго мы вас ждали! Наконец-то вы пришли и прогнали немецких захватчиков.

Дед Гриша больше не мог слушать это лицемерие:

– Смотри, как запела, юлой пошла вокруг командира.

Тут, услышав слова деда, ближе подошел солдат:

– Что, дед, донимала вас эта хохлушка, наверное?

– Да это же наша хозяйка была, язви ее в душу! Не то слово, донимала нас, изматывала наши души, рабами мы были у нее. Но почувствовав, что запахло жареным, переменила гнев на милость. Тебя-то как зовут, солдатик? – спросил дед.

– Иван я, – добродушно ответил солдат.

– Откуда родом будешь?

– Я из Саратова родом.

– Надолго вы здесь?

– Не могу даже ответить, это вопрос к командиру. Может, на три-четыре дня, а может, и больше, посмотрим. Подтянутся наши, и пойдем на запад, добивать фашистов.

– Ну, успехов вам и победы полной! Как победите врага, так и вернетесь домой, где вас ждут ваши жены, любимые, ведь пишут, наверное, письма вам?

– А как же, отец, этим и живем, это нас окрыляет, силу дает. Родные, любимые, детишки – это то, что нами движет, нас бережет. Но часто почта за нами не поспевает, ведь мы не стоим на месте, и письма долго идут из дома,

– Иван тяжело и глубоко вздохнул.

Дед Гриша продолжил:

– Скажи, как зовут вашего командира?

– Федор Алексеевич.

– Нужно донести до его сведения то, что пустила вас на постой немецкая подстилка. Она должна понести суровое наказание. Раньше она говорила, что Красную Армию и нас всех нужно было давно уничтожить. Такого мнения она придерживалась до тех пор, пока немцев не погнали отсюда. Затем она резко сменила пластинку и заиграла по-другому.

– Ладно, дедуля, ты успокойся. Наш командир и сам умный человек, во всем разберется, что она за птица. Преступников будем судить не мы, а суд и трибунал.

Дед сделал задумчивое лицо и про себя рассудил: «Да и то верно! Бог ей судья».

Тепло пришло и в эти края вместе с весенним солнышком и приходом Красной Армии. На работы беженцы уже не ходили. Все помыслы были о том, как добраться до родных мест, освобожденных от фашистских захватчиков.

Местные люди, украинцы, очень радовались освобождению их земли и всячески подбадривали беженцев в их стремлении податься в родные места:

– Да, мы – местные крестьяне, мы очень хорошо вас понимаем, пахать и обрабатывать нужно свою, родную землю. Нам с вами делить нечего. Хотя немцы хотели нас столкнуть лбами, но у них ничего не вышло. Нам, русским с украинцами, делить нечего, у нас и вера одна и бог, и царь – все едино. А что касается хозяйки Анны, то это класс людей такой – приспособленцы, без стержня. Пока немцы были здесь хозяевами, она плела интриги с комендантом. Сейчас Красная Армия победила, она уже увивается вокруг командира. Но всему будет конец, сколько бы веревочке не виться.

От нечего делать Таня решила понаблюдать за куренем хозяйки. Анна, действительно, хотела угодить командиру. Она накрыла стол, накормила всех досыта, приготовила спальные места. Капитану уже успели доложить о ее деяниях. Но она старалась загладить свою вину и всячески пыталась завлечь командира. А это она делать умела, да и опыта хватало с лихвой.