Цветы, растущие на болоте - [2]

      – Познакомьтесь, это моя мама!

      Гость живо поднялся с места, вежливо наклоняясь в сторону старушки, поцеловал ей руку. Он заметил, как её холодная костлявая рука бабули дрожала, видимо от волнения! И мгновенно насторожился. Молодая хозяйка, в это время, доставая тарелки с полки, объяснила своей маме:

      – Это он из Центра стратегических исследований просил связаться с ним по поводу жилья, и видимо срочно нуждается в помощи!

      Старушка, щедро улыбаясь, восторженно вздохнула, затем дрожащим от волнения голосом произнесла:

      – Поможем, обязательно поможем! – И не скрывая восторга своего, держась за раму двери, лукаво посмотрела на гостя, – Вы давно в Москве?

      Гость коротко ответил:

      – Давно.

      Он не хотел, не собирался уделить особого внимания этой зануде. К тому же он был поражён удивительной схожестью голосового тембра этих двух женщин, представлявших совершенно разные поколения. Его удивил ещё и резкий контраст, существовавший у этих двух особ: «Господи, как это так? Насколько одна из них эффектна, настолько другая вызывает отвращение! Это такие совершенно противоположные люди, которые никак не должны жить вместе!» – приходя в отчаяние, гость подумал про себя. Но при этом трезвомыслие не покидало гостя, и он пришёл к справедливому выводу: «Тем не менее, это мать и дочь, и живут под одной крышей. Очевидно, они охотно ждали его, и с достоинством готовились к этой встрече, что и видно из богатого стола, который их ждал».

      Они втроём садились за стол и не спеша ужинали. Во время трапезы особых вопросов не затрагивали, и гость почему-то явно нервничал. Тем временем заметил, что старушка излишне старается привлечь его внимание к собственной персоне, а зачем? Он не мог найти объяснения этому. Ведь он и без того был насторожен, и ему на душе было смутно. Вдруг поймал себя на мысль, что она догадывается о его душевной тревоге, потому внезапно умолкла, и вскоре вообще удалилась к себе в комнату. Но удалилась она весьма церемониально, искусственно! Весело прощаясь с ним и пожелав ему спокойной ночи, покинула кухню…. С её ухода гость сразу почувствовал, как его покидает тревога, возникшая с момента появления старухи на кухне. Теперь спокойно располагаясь на стуле, восхищённо взглянул на свою собеседницу и почти шёпотом начал рассказывать о себе. Со времён августовского путча (19 – 21 августа 1991 года) он брошен на произвол судьбы. Фактически с того периода подвержен неким ассоциативным восприятием всех явлений. Этому было чёткое объяснение: ведь, именно после тех роковых событий он буквально потерял всё, оставшись на чужбине, оторванным от родины, потерял всякую связь с близкими, и оказался как «один-одинёшенек»!...

      Очаровательная барышня от его рассказа явно опечалилась и тут же заявила, что может приютить его у себя – хотя бы на некоторое время.... Гость из её уст также узнал, что на днях они с мамой устроились в этой квартире, оттого живут кое-как. Тут же сделал про себя вывод: «Вон оно что! Они только-только съехались, и ещё неизвестно, смогут ли жить вместе! Но раз мне жить негде и на самом деле оказался на улице, то она, идя мне на встречу, предлагает остаться у них прямо с сегодняшнего дня, пока я не преодолею этого кризиса!» От неожиданного восторга его охватило в явное замешательство. Сидит и улыбается….

      Стемнело быстро. С той стороны окна на них смотрела холодная октябрьская ночь. Сидя друг против друга за кухонным столом, они в спокойной обстановке обсуждали некоторые «узловые» моменты дальнейшей своей жизни. И разговаривали почти шёпотом – ведь старушка спала, в своей комнате, прямо напротив кухни! На столе все ещё стояла два фужера, наполненных гранатовым соком, бутылка недопитого «Амаретто», бокалы, рюмки и графин с крепким напитком. В большой вазе для фруктов лежали грозди янтарного винограда, апельсины и яблоки. Гость честно признался про себя: «Барышня на редкость хлебосольная. И тут всё так чудесно, словно в раю!». И непонятно, почему вдруг загрустил … Его собеседница, отрывая себе кисточку винограда, принимается подбодрить меня:

      – Не грустите уж так, друг мой! Ничего если я к вам так обращаюсь? – а он в знак согласия кивнул головой, хотя на самом деле, на душе ему было насколько грустно и страшно, что даже не мог промолвить словечка. Его мучила мысль о смутности дальнейшей жизни, и видимо она это поняла, потому и старалась подбодрить его. Вдруг она поднялась с места, сделала некоторое движение, будто разгоняет каких-то невиданных бесов, рассыпавшихся вокруг них:

      – Очнитесь друг мой! О чём вы думаете? Кстати, почему вы ничего не берете? – Нежно произнесла, а сама принялась глотать ягодки винограда. Затем села на место и уверенным, смелым голосом молвит:

      – Так что, дружочек, не надо отчаиваться! Пока можете проживать у нас ... Здесь три комнаты. В одной из них жить будете вы.

 Гость сорвал себе ягодку винограда, и, держа её в руке, спросил: «Случайно у вас дополнительного жилья не имеется?»

      – Ах, вон оно что! Конечно, имеется, но это коммунальная квартира с очень неприятными соседями, от которых я хочу уберечь даже сына. А уж вам-то там, тем более, делать ничего, так как вы – чужой человек.