Цветы на могиле - [17]

— У меня нет никакого определенного мнения о вас, Рэнди.

— Что ж, спасибо и на этом.

— Не дуйтесь, как кисейная барышня.

Его глаза сердито сверкнули, но тотчас подобрели.

— У вас сейчас трудная пора, Стив. Я это знаю и не стал бы просить…

— Чего просить?

— Немного денег взаймы. Понимаете, Морин иногда мне одалживала, вот я и подумал, что вы… В конце концов, это не выброшенные деньги, Стив. Поверьте, вы поддержите истинного гения.

Я вспомнил чековую книжку Морин. Так вот, значит, куда шли деньги. Впрочем, какая разница? Мне даже полегчало. Я понимал, какие чувства испытывала Морин к этому мальчишке. Его работа, а не он сам, — вот что имело для неё значение.

— Вас послушать, так вы наделены неким законным правом занимать у меня деньги. Относитесь к этому проще.

— Спасибо, Стив, — сказал Рэнди и заулыбался, когда я вручил ему чашку кофе и двадцать долларов.

Только когда он сел в машину и покатил прочь, я спохватился и вспомнил о его рукописях. Но было поздно: когда я подбежал к парадной двери, Рэнди уже сворачивал за угол.

По тротуару шествовал почтальон. Он подошел к дому и протянул мне письмо, присовокупив к нему свои соболезнования.

На простом белом конверте стоял местный штемпель. Мой адрес был выведен чернилами, печатными буквами, а обратного не было вовсе. В конверте лежал листок, а на нем все теми же четкими печатными буквами была начертана всего одна фраза: «С тебя ещё ребенок, Гриффин».

Слова заплясали перед глазами. Я в ярости смял листок. Воздух в доме, казалось, наполнился флюидами ужаса, тревогой и безмолвным криком.

Я подошел к телефону. Руки так тряслись, что с первого раза я набрал неправильный номер и был вынужден снова накручивать диск.

— Рейнолдс слушает.

— Это Стив Гриффин. Приезжайте. Ради бога, быстрее.

— Что случилось?

— Он охотится за Пенни!

— Откуда вы знаете?

— Записка. Он прислал записку. Рейнолдс, вы знаете озеро Апопка?

— Разумеется.

— У Бэрка там домик. На северном берегу. Пошлите туда кого-нибудь. Пенни там с Вики Клейтон.

— Считайте, что сделано. Возьмите себя в руки, Гриффин, я еду к вам.

Я положил трубку и застыл, будто истукан. Мне доводилось испытывать страх. На войне временами бывало жутковато. По-настоящему страшно мне было после звонка Морин, когда я несся к ней по темной дороге сквозь пелену дождя. Но сейчас страх был совсем другой.

Я поднялся в спальню и выдвинул верхний ящик комода, в котором лежал пистолет. Я купил его, когда стало ясно, что мне придется часто уезжать из дома. Морин, помнится, ещё смеялась надо мной и говорила: «Уж и не знаю, чего я боюсь больше — этой пушки или грабежа».

Пистолет был заряжен, и я сунул его во внутренний карман пиджака.

Когда приехал Рейнолдс, мне удалось справиться с дрожью, и лейтенант ничего не заметил. Он дотошно изучил записку. И конверт, и бумага были приобретены в дешевой лавчонке и не могли навести на след отправителя. После того, как Алек Мартин купил громадную зеленую машину, он словно канул в пучину города, поглотившего его, как организм поглощает микроб или вирус, чтобы отправить его в путешествие по своим кровеносным сосудам.

Когда мы мчались к озеру, Рейнолдс сообщил мне, что сразу же после моего звонка отправил туда Рейвнела. Теперь, когда дела Гриффин и Мартина были сведены в одно, сыщики работали вместе.

Увидев нас, Пенни опрометью бросилась мне навстречу. Я обнял её так крепко, что она поморщилась. Высвободившись из моих объятий и снова твердо став ногами на землю, она тотчас принялась рассказывать, как ей весело, и мы вместе пошли смотреть её улов. Я насадил наживку на крючок, и мы с Рейнолдсом направились к домику.

Рейвнел восседал на ошкуренной бревенчатой ограде крыльца, курил сигарету и разглядывал Вики Клейтон, которая сжалась в комочек в кожаном шезлонге, как будто ей было холодно.

Мы поднялись на крыльцо. Рейвнел выбросил окурок и слез с бревна. Я взглянул на Вики. Ее губы дрожали. Она отвернулась. Все это немного озадачило меня. Вики держалась так, словно была в чем-то виновата.

— Что ж, — сказал Рейвнел, — все здесь так, как и должно быть. За исключением вот её. — Он кивнул на Вики, и она содрогнулась. — Однажды вечером я пошел потолковать с Мартином и увидел, как она выходит из его квартиры. Я спросил её имя. Оказалось, что она — его сестра.

Вики вскочила и подбежала ко мне.

— Не спешите судить меня, Стив, — сдавленно проговорила она. — Он не врет, Алек действительно мой брат. Наши родители развелись много лет назад. Я жила с матерью, а Алек — с отцом, который вскоре женился опять. Я почти не знала Алека, хотя мы и переписывались от случая к случаю. В последнем письме он сбивчиво рассказал мне, что произошло. Это было двенадцать дней назад, через несколько дней после похорон. Когда я приехала, Алек был на грани помешательства. Сидел без движения и часами таращился на стену, потом вдруг вскакивал и куда-то убегал, не сообщая мне, когда вернется. — Ее голос сорвался, и Вики несколько минут собиралась с силами.

Воспользовавшись этой паузой, я сказал:

— Мне следовало бы догадаться. Говоря о Морин и вашей дружбе, вы все время употребляли только общие слова. И пытались упросить меня простить Мартина, защищали его.