Цветы на асфальте - [2]

Сейчас за столом сидела следователь Александра Степановна Фирсова, в гражданском костюме, светлом плаще нараспашку и голубом берете. Не оборачиваясь, она приподняла руку, поздоровавшись так с Коротковым, и снова углубилась в бумаги.

— Да, работенка классная, — снова подал голос Степанчук. — В сейфе хоть шаром покати, коробка вот оставлена с медяками, как в насмешку. Слепки отличные. Будем идентифицировать. А на глаз могу сказать, что преступник использовал дрель, бородок, зубило, а значит, и молоток, кое-какие отжимные устройства. Все просто и до мелочей рассчитано точно. Никаких лишних операций. Поверь, Алексей, моему слову: ас работал. Как будто не вслепую демонтировал запорный механизм, начиненный секретами, а видел его в разрезе. Так что думай, начальник УР, по твоей это части, а ко мне подошли завтра человека: анализы будут готовы — поможет проверить по ним архивы. Сдается мне, не из наших ли кто бывших «медвежатников» руку приложил? Идет?

— Будет тебе человек, Юрий Николаевич, а ты уж постарайся, не тяни со своей химией.

— С моей стороны задержки не будет, не тот момент...

Сушко следовал за Коротковым тенью, ждал указаний. Дышалось ему легче. Все ж таки начальник рядом.

— Александра Степановна, — обратился Коротков к Фирсовой, — вы обождите здесь кассира, оформите все как надо, сумму похищенного выясните, если была таковая, да по-своему, помягче. Хорошо, коли денег было немного. Начальника данного управления в известность поставьте. Ребята подворным обходом займутся. А я сторожа прихвачу и — в райотдел.

— Согласна. Там и увидимся...

ПОБЕГ

Запаленным зверем бежал по тайге Леха Крест. Судорожно ловил раскрытым ртом воздух. Соленый пот заливал сузившиеся щелки глаз, едко струился по щекам, взмокшей шее. И сердце колотилось где-то у самого горла, хоть придерживай его ладонью, иначе вырвется, прорвет резким ударом задубевшую кожу. Сейчас бы прилечь, «поймать» дыхание, добавить силы разгоряченному телу. Но нельзя Лехе остановиться, спешить надо.

Уходил Крест чащобой, завалами, но путь держал прямой, будто по компасу. Солнце изредка пробивало густую игольчатую зелень, ложилось бликами на поваленные ветрами и старостью поседевшие кедры, опавшие на землю сучья. Порой Кресту казалось, что ему не вырваться из этого нагромождения стоящих и палых деревьев. Он скачками преодолевал обомшелый валежник, не оберегал исцарапанного в кровь лица от хлестких хвойных лап. Лишь бы уйти.

Где-то впереди таилась суровая таежная речка. Там его спасенье...

Глухо прозвучал вдали выстрел. Замер Крест. Повернул в ту сторону искаженное бегом лицо, будто принюхивался. Ждал этой минуты, и все-таки эхо выстрела было для него неожиданным. Зло подумал: «Перевел, гад, свой ППШ на стрельбу одиночными, не растерялся».

Значит, там спокойны и погоня начнется по давно отработанной инструкции. Планомерно, с выдрессированными собаками, с вертолетными десантами наперехват, с засадами, возможно, с огневыми палами на бросовых камышовых болотах. И все с одной целью: выжить его, Леху, из пахучих багульничьих падей на чистоту затравеневших еланей, под черные зрачки автоматов. А потом вскинутые вверх руки, обратная дорога в жилую зону. И если его глазам суждено вновь увидеть проволочные опояски колонии, кончится все довольно просто: карцером, тюремной отсидкой, добавочным сроком. Знать будешь, арестантик, как ударяться в бега.

Нет, умрет Леха, утонет в стылой воде ревущей где-то впереди реки или споткнется под нежданную автоматную очередь, но не поднимет руки. Не за тем в побег шел. И нет ему возврата на долгосрочную отсидку. Так он решил, решил твердо...

Еще два выстрела, прокатившиеся над тайгой отдаленно и слитно, придержали Лехин бег. Будто хрустнула под ногой обессоченная сухая ветка. Это уже сигнал тревоги. Сейчас осужденные сгуртуются на пнистой середине деляны. И автоматы стволами упрутся в сторону взбудораженной темно-серой толпы. И пойдет пересчет. Конвою важно подтвердить догадку о побеге, узнать, сколько человек исчезло. Номера, фамилии, клички сбежавших будут известны позднее. Пока интерес не в этом.

Леха представил, как плотно сбитую из пятерок колонну ходко конвоируют с лесоповала к дороге, а оставшиеся на просеках стрелки с тревогой вглядываются в рабочую зону. Дождутся подмоги, начнут дотошный прочес лесосеки. Не притаился ли кто под торфянистым выворотнем или смолистым лапником свежих куч. Ищите, это его; Креста, минутки. Считанные, да его. Пока не убедятся, что лесосека пуста, на след не встанут. И лишь тогда по рации затиль-тилиликает в жилую зону сигнал и радист, вольный Петька Сверчков (сегодня он в дежурке), ржавыми от табака пальцами будет рвать-ломать сургучные нашлепки с пакета, чтобы узнать, что надо ему делать (Крест будто наяву увидел выщербленное оспинками лицо Петьки) при побеге номерного зэка, то есть его, Креста.

А пока ему отпущено время, чтобы добраться до реки. По рассказам «старожилов» колонии по прямой до нее выходило не больше пятнадцати километров. Но это, если бежать ниточкой-просекой, а не петлять около завалов и павших деревьев. Важно не сбиться, не свалить с маршрута в сторону. Тогда натасканные собаки по горячему следу достанут его.