Цветы Эльби - [17]

— Что с тобой, доченька? — спрашивал князь.

— Видно, смерть моя подходит, — отвечала Эльбану, — уж так нам с Акташем боги судили: если одному суждено погибнуть, то и другому долго не прожить.

— Полно тебе, — смягчился князь. — Ждать ведь еще четыре месяца и семь дней… Может, еще вернется.

— А платочек?

— Мало ли что бывает, — вздохнул отец, глядя в сторону: видно, стыд его взял.

Каждый день приходил Минтук к княжне, говорил о своей любви, о верности. Но Эльбану отворачивалась, гнала постылого.

Минуло семь месяцев. Пора бы Акташу и вернуться, коли жив. Но, видно, прав Минтук, — лежат его косточки в сырой земле.

Не встает с постели Эльбану-бике. По ночам тихо плачет. Прошло еще шесть дней.

— Худо мне, отец, — сказала она Кушламару, — чувствую, пришел мой конец.

— Но ведь полдня еще осталось и целая ночь, — успокаивал ее отец.

Наступила ночь. Все во дворце уснули, но не спит Эльбану, ждет не дождется Акташа.

На заре, едва затеплился восток, у ворот крепости послышался топот коней. Прибежали стражники и сообщили князю: мол, какой-то всадник на взмыленном коне трубит в кавал, требует отворить ворота.

— Открывайте, — повелел князь. — И передайте всаднику, ежели зовут его Акташем, пусть немедленно явится во дворец.

Уж очень боялся князь за жизнь своей дочери.

А Эльбану-бике лежала в своих покоях и шептала пересохшими губами: «Я должна умереть. Милый мой, единственный, нет мне без тебя жизни».

Но тут отворилась дверь и на пороге появился Акташ.

— Я успел! Я успел! — закричал он и упал на колени перед Эльбану. — Успел, — повторил он. — Три дня и три ночи скакал без передышки. Трех коней загнал. Хорошо, встречный пастух пожалел, одолжил мне скакуна своего. Да и тот пал у самых ворот. Но что с тобой, моя милая, отчего ты так бледна?

Протянула Эльбану исхудавшие руки, припала к груди любимого.

С этого дня начала она поправляться. Расцвела княжна, стала еще краше. Вечерами подолгу беседовали они вдвоем. Узнала Эльбану и про обман Минтука. Двоих гонцов посылал к ней Акташ, сообщить, что жив и здоров, помнит о ней. Ни один не вернулся. А третьему дал платочек, чтобы тот поскорей добрался до княжны, но исчез и третий гонец, а, видно, платок попал к Минтуку?!

Но не долгим было их счастье. Напали с юга на булгар серебряных несметные полчища чужих племен. Прибыли их послы к Кушламару, просят помощи. Позвал князь к себе Акташа, дал ему войско и приказал отправляться в путь.

— Значит, снова мне быть одной? Ждать тебя? — спросила Эльбану-бике, не сводя глаз с Акташа.

— Я вернусь! — ответил Акташ, обняв невесту. — И мы сыграем свадьбу.

Ничего не ответила Эльбану, поцеловала Акташа и стала собирать его в дорогу.

Утром Акташ выступил в поход. На другой день перешел он со своим войском реку Карлы и тут повстречались ему гонцы соседей. Недобрую весть несли они: буртасы разбиты, кочевники движутся к таябинской крепости. Ничего не оставалось Акташу, как повернуть назад.

Далеко позади оставил он тяжелую конницу, а сам понесся со своей свитой выручать князя.

А Минтук между тем сбежал из крепости, достиг вражеского лагеря и предстал перед самим ханом.

— Возьми меня в свое войско, всемогущий. Проведу вас к одной крепости, богатств ее хватит на всех. И не нужно мне за это никаких наград, об одном прошу, княжну, дочь Кушламара, отдать мне в жены.

Ночью враги ворвались в крепость. Завязалась битва. Многие защитники сложили голову, а оставшиеся заперлись в княжеской башне.

— Сдавайтесь, — кричали осажденным, — все равно с голоду погибнете. Нет вам спасения.

В крепости увидели, кто их предал, и на голову Минтука посыпались проклятия.

В это время дозорные заметили, что от дальнего леса мчатся к крепости воины на быстрых конях. Островерхие шлемы блестят, а щиты-питлехи снизу подрезаны.

— Наши! — закричали дозорные. — Помощь идет!

Все посмотрели в сторону леса, и Эльбану узнала скачущего впереди Акташа.

— Акташ! Акташ возвращается!

— В небо — горящие стрелы! — приказал князь.

Сразу же взлетели огненные стрелы — сигнал бедствия, просьба о помощи.

— В небе — горящие стрелы! — закричали эртаулы Акташа.

— В крепости враги!

— Хахайт! — И Акташ взмахнул над головой саблей и помчался галопом в крепость. За ним устремились остальные. Враги не успели выслать заслон, поднять мосты.

Бой завязался внутри крепости. На помощь Акташу спешил сам князь Кушламар. Враги наседали, много их было. И вот уже Кушламар, весь израненный, истекающий кровью, упал на руки верных нукеров, и снова чуваши попятились к башне.

— Нас предал Минтук! — кричали воины. — Смерть Минтуку!

— Где ты, предатель! — позвал Акташ… — Выходи, трус!

Обнажив саблю, выскочил Минтук на площадь, на лобное место. И стали они биться. Сабли звенели, ударяясь о щиты. Эльбану-бике следила из башни за их поединком.

— Ах, — замирала она, когда нападал Минтук.

— Так его, милый, смелей, — звенел ее голос, подбадривая Акташа.

И вдруг она вскрикнула, увидев за спиной Акташа кочевника с палицей.

— Акташ, берегись!

Вовремя оглянулся Акташ, вышиб палицу из рук воина и повернулся к Минтуку. Но тот, улучив момент, уже занес меч над Акташем, и Акташ не успел отвести удар. Упал, обливаясь кровью.