Цветы для Чирика - [11]
– В каком еще суде?
– Да ладно. Это я так. К слову.
– Зачем вам запись?
– Для гарантии.
– Мало моего слова?
– Твоего слова?.. – сильно удивился Зимин. – Ты что такое несешь, гражданин Чирик?.. Ты какого мне дерьма предлагаешь?.. С этого момента, гражданин Чирик, забудь, что у тебя есть что-то твое… Твои башмаки, твоя шляпа, твое слово… Плюнь, гражданин Чирик, больше ничего твоего у тебя нет. Ты сам больше себе не принадлежишь. Ты весь теперь мне принадлежишь. И все твое мне принадлежит. С этого момента, гражданин Чирик, ты будешь делать только то, что я тебе говорю. И ничего больше.
– А если я не согласен?
– Если ты не согласен, – задумчиво и страшновато объяснил Зимин, – тогда, значит, эти цветы лягут не на могилки твоих жертв и окажутся не в местном мусоропроводе, а будут лежать у тебя на лице. Сам ты будешь лежать на этом диване, на котором сейчас сидишь, а влажные цветы, вынутые из вазы, будут лежать у тебя на выпученных глазах. Так что не строй иллюзий. И учти, что тебя не сразу убьют. Ты людей всегда убивал с особой жестокостью. Вот и тебя не сразу убьют. Сперва тебя сильно покалечат. Ну, ты сам знаешь как. Поколют, порежут, поломают, поприжигают, помучают. А потом бросят на диван и выпученные глаза прикроют влажными цветами. А рядом будут валяться всякие интересные вещички и документы, и все твои тайнички будут приоткрыты. Даже если ты вдруг выживешь и пойдешь в тюрьму, то только калекой. Круглым калекой. Мы тебя так отделаем, что ты и на том свете будешь кататься в инвалидной коляске. А может… – задумался Зимин. – Может…
– Что может? – впервые открыто испугался Чирик.
– Да нет, ладно… – пришел к своему выводу Зимин. – Сперва тебя все-таки искалечат… С особой жестокостью… Хотя, конечно, даже в этом случае тебе не стоит надеяться на чье-то сочувствие… Ты ведь, гражданин Чирик, не надеешься на чье-то сочувствие?..
– Не надеюсь, – мрачно ответил Чирик.
– Вот и хорошо. Если так, начнем работать.
– Прямо сейчас?
– А почему нет? Именно сейчас. Утром работается лучше всего, – удовлетворенно пояснил Зимин.
Он чувствовал, он очень сильно чувствовал дыхание близкой удачи. Бесконечный месячный марафон, казалось, не оставивший ему никаких сил, заканчивался. Зимин боялся каким-то лишним словом или неаккуратным движением спугнуть удачу. Полуотвернувшись от хозяина квартиры, но ни на секунду не теряя его из виду, он неторопливо вынул из кармана радиотелефон.
– Готовы? – бросил он в трубку:
И выслушав ответ, коротко приказал:
– Оператора с видеокамерой ко мне.
И, взглянув на мрачного Чирика, добавил в трубку:
– Позавтракаем прямо здесь. Хозяин не жадный. И не беден… Не спорь, не беден, не беден…
Неторопливо закрыв трубку радиотелефона, Зимин так же неторопливо спрятал ее в карман.
Потом ухмыльнулся:
– Сварите-ка нам, гражданин Чирик, полную джезву кофе. Минимум на трех голодных мужиков. Я ведь и вас имею в виду, проголодались, наверное? А заодно потрясите хорошенько свой холодильник. Пусть из холодильника вывалится все самое вкусное, что вы в нем прячете. Мы ведь, можно сказать, будущее ваше спасаем, приводим его к универсуму… А?.. Так что, не стоит скупиться, правда?.. А будут телефонные звонки, – предупредил Зимин, – ни на какие звонки отвечать не надо. Совсем не отвечать. Ни-ни! Нет вас дома, гражданин Чирик. Вы ведь собирались куда-то?
Чирик хмуро кивнул.
– Ну вот видите! Собирались. А раз собирались, значит, ушли, вы человек решительный. Так что, начнем, – ухмыльнулся Зимин. – Раньше сядешь, раньше выйдешь. Шучу, шучу. Но чем скорей мы с вами закончим, тем больше времени останется. Или я ошибаюсь?..
Глава III
Большая пруха
Паскуды, паскуды и паскуды.
Паскуда на паскуде. Город паскуд.
Прямо с утра бомж Груня подрался возле железнодорожного вокзала с давним своим собутыльником Колькой-Недопыркой. Через полчаса устроил свару возле киоска «Альтернативные напитки». К обеду внаглую попытался прорваться на заветную территорию Большой городской свалки, за что был жестоко бит. При этом у Груни отобрали последний червонец, который он хранил в кармане затасканной телогрейки как бы на черный день.
Груня, конечно, не верил, что такой черный день когда-нибудь наступит. Груня, собственно, уже вечером собирался пустить припрятанный в кармане червонец на какое-нибудь хорошее дело, но не успел. Помоечный придурок известный лупень-козел с красивым прозвищем Олигофрен и эти его бесформенные сволочные подружки заловили Груню недалеко от входа на Большую городскую свалку. А точнее, уже на территории. Олигофрен и его паскудные сволочные подружки были как бы самым передовым отрядом некоей суровой гвардии, еще при ужасной горбачевской засухе выдвинувшимся из города и занявшим все высотки и таинственные дымные перевалы Большой городской свалки.
Конечно, Груня понимал, что если даже он и прорвется на территорию Большой городской свалки, ничего хорошего из этого не выйдет. Чужих на свалке всегда били. Чужих на свалке всегда бьют. И, надо думать (а Груня даже и не думал об этом, а просто знал) всегда будут бить.
При всех режимах.
В конце концов, Большая свалка это не лабиринт грязных городских мусорных баков, в которых может копаться кто угодно, не опасаясь того, что его могут в любой момент накрыть и напинать. Большая городская свалка это великий плодородный край, бескрайний, мало кем изученный, загадочный, вольный, никем не нанесенный на карты, часто и густо заволоченный то немножко вонючим, а то немножко едким дымком. Большая городская свалка это великая сытная, практически вечная неисчерпаемая кормушка, пусть и контролируемая всякими придурками лупнями, вроде Олигофрена. Наконец, это истинный райский мичуринский сад, в котором можно жить даже суровой зимой, нисколько не беспокоясь о завтрашнем дне. Конечно, этот вечный и величественный сад несколько вонюч, гниловат, снизу он немножко подопрел, зато он всегда распахнут перед тобой во все стороны – истинный сытный и теплый райский сад, таинственно фосфоресцирующий во тьме летних ночей.
Середина XVII века. Царь московский Алексей Михайлович все силы кладет на укрепление расшатанного смутой государства, но не забывает и о будущем. Сибирский край необъятен просторами и неисчислим богатствами. Отряд за отрядом уходят в его глубины на поиски новых "прибыльных земель". Вот и Якуцкий острог поднялся над великой Леной-рекой, а отважные первопроходцы уже добрались до Большой собачьей, - юкагиров и чюхчей под царскую руку уговаривают. А загадочный край не устает удивлять своими тайнами, легендами и открытиями..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Захватывающая детективно-фантастическая повесть двух писателей Сибири. Цитата Норберта Винера: «Час уже пробил, и выбор между злом и добром у нашего порога» на первой страничке, интригует читателя.Отдел СИ, старшим инспектором которого являлся Янг, занимался выявлением нелегальных каналов сбыта наркотиков и особо опасных лекарств внутри страны. Как правило, самые знаменитые города интересовали Янга прежде всего именно с этой, весьма специфической точки зрения; он искренне считал, что Бэрдокк известней Парижа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герберт Уэллс — несомненный патриарх мировой научной фантастики. Острый независимый мыслитель, блистательный футуролог, невероятно разносторонний человек, эмоциональный, честолюбивый, пылающий… Он умер давным-давно, а его тексты взахлёб, с сумасшедшим восторгом читали после его кончины несколько поколений и еще, надо полагать, будут читать. Он нарисовал завораживающе сильные образы. Он породил океан последователей и продолжателей. Его сюжеты до сих пор — источник вдохновения для кинематографистов!
«Фантасты не предсказывают будущее, они его предотвращают». Эти слова принадлежат большому писателю Рею Дугласу Брэдбери, который всю свою жизнь, создавая светлые или страшные фантастические миры, словно поводырь вел человека стезей Добра, освещая ему дорогу Любовью, постоянно предупреждая об опасностях и тупиках на его нелегком пути.МАРСИАНСКИЕ ХРОНИКИ, 451° ПО ФАРЕНГЕЙТУ, ВИНО ИЗ ОДУВАНЧИКОВ — повести и рассказы американского фантаста знают во всем мире, они переведены на многие языки и неоднократно экранизированы, но по- прежнему вызывают интерес, остаются актуальными, потому что в них есть жизнь, и во многом — это жизнь самого Брэдбери.Путешествуя по фантастическим мирам своего героя, автор этой книги, известный писатель, поэт и переводчик Геннадий Прашкевич, собрал прекрасную коллекцию ценнейших материалов для написания биографии, которая, несомненно, заинтересует читателя.[В электронной версии исправлены многочисленные ошибки и опечатки, содержащиеся в бумажной версии, в том числе в биографии и библиографии Брэдбери.].
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.