Цветы цвета неба - [72]

Благо я отошла в небольшую нишу, где стоял диванчик, и тут никого не было. Поэтому наш разговор не стал достоянием общественности.

— Да будет тебе известно, что кто такой Эйннарион, я узнала, когда была уже беременна. К тому времени прошло несколько недель, как он меня бросил. На этом все, больше я тебе подробностей говорить не буду. И думай обо мне все, что пожелаешь. Теперь‑то я вдвойне рада, что отказала тебе! — выпалила я.

Орм сжал кулаки. Глаза его сверкали от ярости.

— Ты еще пожалеешь об этом, — наклонившись ко мне, прошипел он. Выпрямившись, окатил меня еще одним злым взглядом, развернулся и быстрым шагом ушел.

Хотелось убежать отсюда без оглядки. Я устало упала на диванчик. Неимоверно разболелась голова. Захотелось, на худой конец, уже напиться. Но нельзя. Мне ничего нельзя. Я как пленница, заложница здесь.

— Леди Риндамия, может быть вам принести попить? — раздался голос одной из моих фрейлин. Вроде бы Сигрин. Пока что она ко мне относилась наиболее благожелательно.

— Буду тебе очень признательна, Сигрин, — ответила я по возможности более бодрым голосом.

— Вам вина или что‑то другое?

— Просто воды. Холодной.

Когда девушка принесла мне воды, я попросила ее посидеть со мной. Как‑то не хотелось остаться одной, иначе мои мысли опять уплывут в негативном направлении. Мы сидели в тишине, наблюдая за танцующими.

Было видно, что фрейлина хочет что‑то у меня спросить, но явно стесняется.

— Спрашивай, чего хотела, — не выдержала я.

— Как получилось, что вы единственная выжили после той трагедии в Теуте? — тихо спросила Сигрин.

Я усмехнулась. Людей интересовало во мне две вещи: мои отношения с императором, и трагедия в Теуте. Но почему‑то этой девушке я не стала врать и придумывать отговорки.

— У меня заколка упала под стол. Когда я ее доставала, ударилась головой и потеряла сознание. Наверно, нападавшие решили, что кто‑то из них уже успел меня убить. А ты какие версии слышала?

— Начиная с того, что вы выдающаяся воительница и сумели отбиться от вадомийцев, не зря же вы потом и на войну пошли, и заканчивая тем, что вы откупились от нападавших, — все так же тихо ответила Сигрин.

Я расхохоталась, представив себя «выдающейся воительницей». Девушка удивленно на меня уставилась.

— Наверно я тебя разочаровала своим объяснением. Все оказалось значительно проще, — сказала я. — А рассмеялась я над тем, что кто‑то назвал меня воительницей.

— Но ведь на войне вам же приходилось убивать? — спросила Сигрин.

— Дважды, — ответила я. Я аж передернулась, вспомнив это.

— Я бы не смогла убить человека, — пробормотала девушка.

Я усмехнулась.

— А если бы этот человек угрожал либо твоей жизни, либо жизни твоих близких? — спросила я.

Она снова удивленно округлила глаза и задумалась.

— Сколько тебе лет? — прервала ее размышления я.

— Девятнадцать.

Молодая, наивная. И я была такой же в ее возрасте. Хотя, наверно до конца от наивности так и не избавилась до сих пор. Вон как ранят разговоры за спиной.

— Я поняла вас. Нельзя загадывать смогу ли я убить человека, пока не окажусь в такой ситуации. Вы знаете, я ведь дочь нынешнего наместника Пири. У нас до сих пор с содроганием вспоминают ту трагедию. Как такое могли допустить? Это ужасно.

Я только кивнула. Мы так и сидели еще с полчаса в тишине. Только теперь она была уютнее что ли. Милая девочка. Мне она понравилась. Возможно с ней и получится подружиться.

К нам приблизилась Эрикель. Посмотрев на Сигрин недобрым взглядом, она обратилась ко мне:

— Леди Риндамия, вас ждет император.

— Будет объявление о моем новом титуле? — спросила я у нее.

Эрикель удивилась, но быстро справилась с эмоциями.

— Я не знаю, леди Риндамия.

Усмехнувшись, я поднялась и пошла к Риону.

— Ваше величество, вы меня звали? — обратилась я к императору, когда подошла к нему. Он стоял недалеко от трона. Рядом с ним находился Конет, с которым они что‑то тихо обсуждали. Поэтому я обратилась так официально.

Мужчины повернулись ко мне. Рион приветливо улыбнулся, но выглядел так, как будто ему стыдно за что‑то передо мной. Впрочем, если бы я не знала ситуации, то даже не заметила бы этого. Гислирв же взирал на меня привычно — хмуро.

— Дами, при графе Конете ты можешь ко мне обращаться как тебе привычнее, — сказал император.

— Как скажешь, Рион, — ответила я. Граф при таком обращении к императору, удивленно поднял брови и вновь стал прожигать меня своим холодным взглядом. Так хотелось показать ему язык.

— Гислирв, можешь идти, только отдай мне бумаги, — сказал графу Рион.

— Ваше величество, — граф поклонился, протянул императору папку с бумагами, снова одарил меня своим колючим взглядом и ушел.

— Ты уже успела нахамить Конету? — с наигранной веселостью спросил Эйннарион.

— И не раз. Это взаимно, — ответила я, также натянуто улыбаясь.

— Взаимно? Что же вы не поделили?

— Ничего. Просто не сошлись характерами.

— Дами, тебе теперь часто придется сталкиваться с ним. Будь повежливее. Человек он хоть и не простой, но помощник отменный.

— Как скажешь. Так зачем ты меня звал? — напомнила я.

— Сейчас все узнаешь, — и он мне подмигнул.

Рион махнул рукой, и музыка смолкла.

— Дамы и господа, прошу минутку вашего внимания, — все повернулись к нам. — С сегодняшнего дня леди Риндамия будет герцогиней Зукет. Так же ей будет даровано поместье в Эникрое.