Цветок Запада - [57]

Предположим, что они станут спать отдельно. Это будет выглядеть довольно странно, но его это мало волновало. Он долго жил в среде легкомысленного окружения Генриха, да и его репутация доблестного воина никому не позволит сомневаться в его мужских возможностях.

Все они, наверно, умерли бы со смеху, если бы узнали, что его невеста после брачной ночи осталась девственницей! Ну, не совсем уж и девственницей…

Он откинул назад голову, закрыл глаза и стал вспоминать чудесные и в то же время болезненные моменты, когда Имоджин извивалась от страсти при каждом его прикосновении. Потом он припомнил, что последовало после откровенной попытки продемонстрировать свою власть.

Дверь отворилась, и Фицроджер сразу же открыл глаза.

Имоджин вся зарделась, увидев его моющимся. В ее руках была целая кипа одежды.

— О, простите, милорд, — сказала она, попятилась и столкнулась с девочкой, которая шла за ней, держа в руках маленький сундучок.

— Входи, — сказал Тайрон. — Ты забыла, что мы женаты.

Он ощутил удивительное облегчение. Имоджин просто переносила в эти покои свои вещи и не собиралась покидать его.

Не глядя на него, Имоджин вошла в комнату и положила одежду, приказав прислуге поставить сундучок подле стены. Она, прелестно порозовевшая от смущения, с развевающимися роскошными волосами, выглядела сегодня просто чудесно. Но все еще оставалась девственницей.

Некая часть его тела немедленно пожелала исправить эту ошибку, но он никогда не подчинялся таким мимолетным порывам, а сейчас, хотя он почти физически ощущал ее теплое шелковистое тело под руками, тем более не время было поддаваться слабости…

Тайрона забавляла ее скромность даже тогда, когда ночью она лежала подле него совершенно обнаженная. Интересно, что это было: врожденная сдержанность — он никогда раньше не имел дело с благородной леди — или результат новых наставлений священника?

Имоджин опять направилась к двери.

— Я вернусь через…

— Останься! — произнес Фицроджер. Фраза прозвучала как приказ, хотя он не желал этого, но девушка все же остановилась.

— Ты можешь идти, — приказал он служанке.

Девочка с широко раскрытыми глазами закрыла за собой дверь. Имоджин застыла на том месте, где ее застал его окрик.

— И что теперь мне делать? — спросила она.

— Не потрешь ли ты мне спину? Она, волнуясь, приблизилась к корыту. Сокровищу Каррисфорда при наличии множества слуг никогда не пришло бы в голову кому-либо тереть спину.

— Король? — сразу заволновалась Имоджин.

Жена была права. Обычно присутствие короля требовало особого внимания владелицы замка.

— Не бойся, он от тебя не потребует этого.

Там в мыльне достаточно женщин.

— Шлюхи? — спросила Имоджин и внимательно посмотрела на мужа.

— Да. Лучше уж те женщины, которые с удовольствием будут стараться услужить, чем те, которые не могут побороть гордыню.

Тайрон, как только увидел выражение ее лица, сразу же пожалел, что сказал об этом. Потом он склонился вперед, чтобы ей было удобнее тереть ему спину.

Имоджин подошла к нему и с интересом стала разглядывать это произведение искусства. Его мускулистый торс был словно бы вылеплен талантливым скульптором. На одной лопатке были следы ожога, но этот шрам казался отметиной чести, ибо носил его доблестный рыцарь.

Кожу Тайрона позолотило солнце, и сильнее всего прочего загорела шея. Имоджин подумала, что, наверно, внизу он был гораздо бледнее, но не могла точно припомнить, так ли это. Тогда она только разок кинула взгляд на мужа, ей было не до цвета его кожи.

Девушка взяла тряпку, окунула ее в сосуд с моющим средством, а потом осторожно, круговыми движениями стала массировать тело мужа. Оно было твердым и теплым. Почему же судьба связала ее с таким твердокаменным мужчиной? Да ей такой и нужен. И кроме того, Тайрон не всегда жесток и бессердечен. Он неоднократно проявлял по отношению к ней доброту и душевную теплоту. Ее женский инстинкт подсказывал ей, что, если только она найдет к нему правильный подход, со временем он стает еще добрее.

Имоджин вспомнила, как она млела, когда он нежно поглаживал ей спину. Эти поглаживания не были чересчур похотливыми, поэтому было так приятно. Может, он ждет от нее того же самого?

Имоджин сполоснула тряпку и опять намылила ее, продолжив массировать Фицроджера. Она внимательно следила за его реакцией. Тай положил голову на колени. Казалось, что ему все это очень нравилось. Имоджин стала массировать сильнее и медленнее, захватывая всю спину и широкие плечи.

Странно, но ей самой было приятно делать это. Интересно, ночью ему приятно прикасаться ко мне? Может, кроме похоти, он испытывал еще что-то, подумала Имоджин.

Имоджин наконец расхрабрилась. Отбросив тряпку, она стала на колени, засучила рукава, погрузив руки в мыльную пену, стала ладонями массировать спину Тайрона. Используя большие пальцы, она продвигалась по его позвоночнику, остальными же касалась ребер: вверх — кругами вниз. Секунду поколебавшись, Имоджин прикоснулась к багровому шраму, а потом снова принялась за массаж. Ей было приятно ощущать шелковистую кожу и напряженные мышцы мужа.

Ранее незнакомые эмоции захватили всю ее душу. Она была словно бы околдована…