Цветок у трона - [4]

Актар прикоснулась к ее ледяным губам и прошептала:

— Я даю тебе имя…

А дальше страница была пуста. Я почувствовала разочарование ребенка, которому няня строго приказала спать, оборвав сказку на самом интересном месте. Да, действительно, милая сказочка. Принцы, демоны, богини. Кто поверит в такую чушь? Книги должны писать о том, что было, есть, или будет на самом деле, а не о каком-то несуществующем волшебном мире. Только дети верят во всякую чушь. Я лично не прониклась сказочной историей, написанной так, как будто это было на самом деле. Да, меня заинтриговали волшебным образом появляющиеся изнеоткуда слова. Но скорее всего, дело было в необычных чернилах автора. Почувствовав странное раздражение, я резко захлопнула книгу. И удивленно нахмурилась. Надпись по — середине горела огненными буквами. Это был уже не древний, мне не понятный язык. Я легко смогла прочитать эти три слова: «Книга первой печати».

Книга выпала у меня из рук, и я в резко поднялась с земли. Что же это такое? Я боялась этого странного предмета. Он рушил все мои представление о том, что есть и может быть. Ведь такого не бывает, что страницы были исписаны кровью, а буквы горели огнем. Наверно, палящее солнце сыграло со мной злую шутку, и у меня начались галлюцинации. Я больше не хотела прикасаться к этой книге. Она меня пугала, но в то же время неудержимо притягивала. Руки так и тянулись прикоснуться к гладкой черной коже. Я с трудом отогнала это наваждение и побежала прочь от источника, оставив загадочную книгу лежать на берегу.

Сердце гулко стучало в груди, дыхание с хрипом вырывалось из легких, но я продолжала бежать. Я бежала так, будто за мной гналась стая голодных волков. Бежала с чувством, что оставила там, на берегу, что-то важное и нужное, то, что уже стало частью меня. Я приоткрыла ворота чего-то неизведанного. И эти ворота уже больше никогда не закроются. У меня был выбор: протиснуться в эту маленькую щелку, как вор забирается в спящий дом, или распахнув их настежь, войти с гордо поднятой головой. Но одно было ясно. То, что осталось за моей спиной, то, от чего я бежала, уже не вернется на дно озера, где я его нашла. Где оно меня настигло.

Впереди показался смутный силуэт родного дома. Еще никогда в своей жизни я не хотела туда попасть так, как сейчас. Ворота скрипнули, приветствуя беглянку. Двор был по прежнему пуст, и я облегченно вздохнула. На этот раз попав в свою комноту без приключения, я устала повалилилась на кровать. Кровь пульсировала в висках, а дыхание никак не хотело выравниваться. Немного успокоившись, я начала воспринимать окружающий мир.

За дверью раздался голос молоденьких служанок, шепотом обсуждающих грядущий ночь Грозолуния. Я попыталась вспомнить, что слышала об этом празднике, пытаясь отвлечься от гнетущих меня мыслей.

Языческий предки считали эту ночь священной, они честовали Богиню воды Маун, чтобы она смилостивилась над ними в месяц золотого серпа (август месяц) и даровала долгожданный дождь. Под полной луною разжигались костры, и начинался Танец Выбора. Девушки танцевали вокруг костра, который разгорался все ярче и ярче, и ту, которую пропустит сквозь себя огонь, выбирут невестой Грозолуния. Жениха она должна будет выбрать себе сама. Тот, с кем она станцует огненный круг вдоль костра, станет ее избранником. И если Маун благословит этот союз, она даст молодой паре силу вызвать грозу. Дождь должен будет затушить костер, этим, навеки скрепив союз и дав изнемогающей земле напиться.

Если же пара оказывалась недостойна, Богиня гневалась, и долгожданный дождь проливался на жаждущие воды земли еще очень и очень не скоро.

Но это все лирика и фольклер. Глупый, пустой обычай, которыми богат наш край. На сама деле, это просто еще один повод повеселится. Потому что к концу ночи, любовно обнимая бутылку и ствол ближайшей сосны, какой-нибудь мужичок обязательно заорет: " Ишь, ироды, расплясались! Тут, поминки, а они пляшут… ик…совсем стыд потеряли…ик..

И напоследок хорошенько приложившись к бутылке, сползет под сосну. И, конечно же, никакого дождя и в помине никогда не было. Какой дождь в последний месяц Солнца?! Они бы еще снег вызывали.

Но, я бы многим пожертвовала, чтобы быть в ночь Грозолуния около костра. Танцевать, не думая ни о чем, не отчитываясь о каждом своем шаге. Но отец ни за что не выпустит меня из дома в святую ночь. Тем более что там будут эбхи, самое свободолюбивое и вольное племя. Грязный сброд, как презрительно отзывался о них отец. Дети ветра, они всегда сами выбирали себе дорогу. Смуглые, высокие, с темно-карими, почти черными глазами. Дерзкий и не подчиняющийся никому народ. Единственным пред кем они склоняли головы, был Ветер. Но не перед Богиней ветра, Риан, нет, перед самой стихией. Они были вероотступниками, не признающими ни власти королей, ни могущества Богинь. Эбхи не разделяли мир на черное и белое, добро и зло, тьму и свет. Для них не существовало границ между двумя крайностями, они существовали и по эту и по ту сторону. Поэтому люди боялись их, в тайне убежденные, что это вовсе и не люди, а демоны. Эбхи были кочевниками, они никогда подолгу не останавливались на одном месте. Как ветер, они пролетали мимо городов и деревень, оставляя за собой запах свободы, свободы от земли, к которой навеки привязаны крестьяне, свободы от клеток королевских дворцов с мраморными стенами и ухоженными садами. Когда эбхов спрашивали, где их дом, они всегда отвечали одной странной фразой, не разъясняя ее смысла: "Там где ветер поет колыбельную раскаленным пескам, но сонце украло наше золото барханов и мы никогда не сможем вернуться домой…" Их девушки любили танцевать на городских площадях в пестрых юбках и посылать дерзкие белозубые улыбки чопорным священникам, брезгливо поглядывавших на них около своих храмов. Надо ли говорить, что они были лучшими в стране наездниками? Детей ветра презирали, ругали, прогоняли, в тайне завидуя их свободной и вольной жизни. А еще их боялись. Эбхи были непревзойденными мастерами оружия. Они не сражались, они танцевали. Быстрый, стремительный танец в паре с холодной сталью. Их гибкие, сильные тела двигались с хищной грацией. И если бы этот народ не был равнодошен к власти, он бы уже давно правил. Короли это знали и поэтому старались не трогать эбхов, не будя спящего зверя.