Цветок счастья - [20]

– Но и нельзя сказать, что друг к другу всегда тянутся только противоположности. Серена только что обручилась с Генри Плэкстолом, у них очень много общего, особенно вкусы.

Теперь уже Чарльз насмешливо поднял брови.

– Обручилась? Тогда Заку не на что надеяться. А он заинтересовался Сереной и рассчитывал на новую встречу.

Джанетта и сама знала, что Закари Картрайт заинтересовался Сереной, однако ей и в голову не приходило, что он может питать какие-то надежды. Эта мысль вызвала у нее непонятную досаду.

– Мистер Картрайт не из тех мужчин, что нравятся Серене, – решительно заявила Джанетта. – Она очень мягкая, спокойная. А он бы просто напугал ее до смерти.

Чарльз рассмеялся:

– Да, он такой. Я знаю его всю жизнь, но он даже меня пугает.

Китайцы стали подавать ужин. Закари Картрайт сидел на земле, скрестив ноги в позе йога. Джанетта решила не спрашивать, откуда Чарльз знает Картрайта, поскольку тот мог услышать.

Цыпленок оказался очень вкусным, особенно после двухдневной диеты, состоявшей из хлеба и сыра. И хотя Закари Картрайт был непреклонен в своем решении вернуть Джанетту домой, за ужином царила вполне дружеская атмосфера. После ужина Закари, продолжая сидеть в позе йога, взял блокнот и стал делать записи, включая сведения о найденной ею лапчатке.

Чарльз поместил отросток в небольшой кувшин с водой и поставил его на складной столик. Джанетта принялась рисовать цветок, подмечая каждую деталь стебля и листьев. Она пообещала, что утром, когда раскроются лепестки, сделает еще один рисунок. Чарльз сидел рядом и рассказывал о путешествии по Янцзы, через ущелья Ичана, говорил о своей надежде не только достичь границы Тибета, но и пробраться в Тибет.

Пони тревожно заржали, Закари вскочил и пошел успокаивать их. Убедившись, что он не слышит, Джанетта спросила Чарльза:

– А как получилось, что вы знаете Закари Картрайта всю жизнь?

Чарльз откинулся на спинку шезлонга.

– Отец Зака был одним из самых близких друзей моего отца. Он погиб, сражаясь рядом с генералом Гордоном в Хартуме. Заку тогда было семь лет. А вскоре умерла и его мать, и с тех пор Зак жил у нас. Думаю, ему приходилось нелегко, но он никогда не признавался в этом. Хотя его род даже древнее нашего, после смерти его отца от фамильного состояния не оставалось почти ничего. Поэтому я учился в Итоне, а Зак – в местной классической школе. Он получил право на стипендию для обучения в Кембридже и уже там стал страстным натуралистом. – Чарльз усмехнулся. – Поначалу я не понимал, что он нашел в этом интересного, однако вскоре Зак убедил меня, что это занятие не такое уж скучное, как мне представлялось, и я так же увлекся им, как и он. Хотя, конечно, такими познаниями не обладаю. После Кембриджа Зак не вернулся в наш дом, а направился прямиком в Лондон. Проработав два года в ботаническом саду Кью-Гарденз, он отправился в свою первую экспедицию.

– А куда? – полюбопытствовала заинтригованная Джанетта.

– В Гималаи. Он один из тех немногих англичан, кому приходилось стоять на заснеженной вершине высочайшей в мире горы.

Закари Картрайт вернулся к ним и бесцеремонно произнес:

– Уже почти полночь, а я намерен отправиться в путь рано утром.

– Понятно. – Чарльз понял намек и поднялся. – Как мы устроим спать Джанетту?

– Никак. – Худощавое, бронзовое от загара лицо Закари было суровым. – Будет спать так, как спала прошлой ночью, пользуясь тем, что взяла с собой.

Он повернулся и спустился к реке. Через несколько минут Джанетта и Чарльз услышали плеск воды.

– А как вы… гм… спали прошлой ночью? – поинтересовался Чарльз, испытывая неловкость.

– Завернулась в захваченное одеяло. Мне его вполне хватило, – ответила девушка, стараясь не вспоминать о том, как замерзла, проснувшись утром.

– Можете взять мой спальный мешок, – великодушно предложил Чарльз. – У нас есть запасные одеяла, и я воспользуюсь ими.

Он подвел Джанетту к лежащему на земле спальному мешку.

– Боюсь, мы не сможем воспользоваться имеющимися палатками, – извиняющимся тоном произнес Чарльз. – Нет смысла разбивать их на одну ночь, тем более что погода теплая.

– Да что вы, конечно!

Джанетте было вполне достаточно костра и осознания того, что Закари Картрайт с Чарльзом вооружены.

Рядом со спальным мешком Чарльза в пугающей близости лежал еще один спальный мешок. Джанетта поспешно отвела от него взгляд. Китайцы сидели на земле в некотором отдалении, положив подбородки на колени и закутавшись в одеяла. Девушка замялась. Поблизости не было укромного места, где она могла бы снять куртку и брюки. Так что приходилось спать в них.

Словно прочитав ее мысли, Чарльз произнес с легкой насмешкой:

– Во всяком случае, вам не придется возвращаться в Чунцин в китайском наряде. У вас ведь есть с собой европейская одежда?

– Да, есть, но эта очень удобная, она гораздо лучше подходит для верховой езды.

– Но этот наряд портит вашу красоту, – чуть хриплым голосом заметил Чарльз.

Джанетта словно окаменела. В темноте она едва различала фигурки дремлющих китайцев, с реки все еще доносился плеск воды.

– Вы очень, очень красивы, Джанетта, – прошептал Чарльз, нежно касаясь ладонью ее лица. – Я обратил на это внимание сразу, когда впервые увидел вас в консульстве, и не изменил своего мнения сейчас, хотя в этом наряде вы похожи на мальчишку.