Цветок с Мадагаскара - [4]
Ах! Да как имя его? Ох… Да что же это?! Пропал! Для чего же он пропал? Господи, почему Ты ему попустил пропасть? Хороший же человек!
Такая тоска к ней в грудь пришла… Словами не сказать. А и поговорить не с кем. Что ей осталось? Да только молиться: может, сбережет милого Господь, может, еще вернет его неизреченным своим чудом…
В родном дому уж и понахиду по нём сыграли. Жена оплакала боярина, слегла, да и прибрал Высший Судия ее душу. А княжна всё ж до конца не могла поверить: был бы мертвым, он б знала, она б почувствовала. Нет, может, жив еще.
Такая жизнь была у княжны, что беда не приходила к ней одна. Всё больше прилетали они косяками. То было всё ладно, а тут вдруг одно, да с ним еще и другое. Словом, стала она из княжон княгинею. Маменька… не хворая, заснула и во сне отошла к Царю Небесному. Хоронила ее дочь, убивалась над гробом — ведь никого у нее больше не осталось!
Что теперь делать ей? Кто теперь поможет ей? Кто теперь позаботится о ней? Двадцать семь годков — не мужняя жена, не вдовая вдова, не смиренная инокиня! Невесть кто. Не дурна, да не юна. Не бедна, зато и богата больше честным родом, чем селами-деревнями. Детишками — и теми не утешишься. Осталось только горе горевать, да по обителям ездить, да хозяйничать одиноко. Может, постричься?
А всё боярин милый в уме стоит. Знать, верно, что крепка, как смерть, любовь…
На Крещение белые мухи летели день-деньской, с утра до вечера. Ветер скучно выл. Как добрые люди пошли со крещенской службы по домам, так у нее на крылечко прибрел человек толстый, кривоногий, в парике и немецкой шляпе. Платье у него знатное, повадка властная. Я, говорит, резиденций обер-рентмейстер государев, пусти немедля. Что за птица — обер… рентер… тьфу. На порог пустила, а там спросила: какого же ты роду, добрый человек? А он ей, мол, отечество мое низкое, твоему деду мой дед мог бы и псарем быть; да что тебе, княгиня, в моем отечестве? ныне нет, благодаря царю Петру Алексеевичу, никакого отечества, а только одна служба. Вот служба у меня высокая, и сам я с генералами, да с шаутбенахтами, да с обер-штер-крикс-комиссарами в близком знакомстве нахожусь. И поместьями, благодаря его милости, не обделен. Иди-ка ты мне в жены, княгинюшка.
А она обомлела: что за кривота такая? Ни обхождения, ни рода, ни вежества! Явился — великий временной человек, сегодня наверху, а назавтрее в разбойниках! И кажет себя, будто из доброго семейства! Да к чему ей такой супружник?
Он и говорит, мол, не спеши, княгинюшка. Сама ты, видишь, не молодка-молодая, уже подседочек надо лбом лезет. Пойдешь за меня, буду с тобой хорошо обходиться, а сына мне родишь — вовсе как сыр в масле кататься станешь, платье тебе добуду из самого города Антверпена! Серебреца нонче хватает. Об любви речи меж нами не заведется, уж не те лета. А в согласии, может, проживем.
Княгиня прогнать его хотела, да только любопытство заело ее: если об любви и словечка нет, зачем же она понадобилась этому… оберу… рентеру… А ответ ей был таков, что вот, мол, я из грязи вышел, сам себя за уши в люди вытащил, хочу теперь настоящей княгиней владеть. Ну, наседать не стану, княгинюшка, дело раздумчивое, времени требует. Не спеши, подумай, но и не тяни. Другие, чай, высокородные, тож на примете имеются. За ответом через седьмицу приду.
Да лучше во инокини, чем за такого… раздумчивого!
Или не лучше? Что думать о пустом? Будут детишки, будет хоть какое утешение на старости лет… Задумалась княгиня белая, княгиня-красавица, княгиня-разумница: да не велит ли ей Господь смириться? не велит ли ей Господь принять, что ей, как бабе, положено? До чего же тяжко.
За день до того срока, как седьмица кончалась, пошла она молиться. Да не в обыденку, и не к Пимену, а в Зачацкую обитель — молить святую праведную Анну, может, хоть она поможет? А и не поможет, то какой-нибудь совет подаст. Молилась княгиня долго, жарко, слезы роняла. Подарила обители книгу Житие преподобного Сергия, хоть и очень ею дорожила. Шла домой в смуте и колебании. Никоторого ей совета не досталось.
Глядь, а на подворьишке — человек. Тощий, высокий, плащ на нём ло пят, на глазу черная полоска да трехугольная шапка на голове. Ты кто еще такой?
Не узнала, премудрая девица? Глаза лишился да исхудал… Немудрено.
Присмотрелась. А! А!!! Жив! Живой! Да как же выбрался? Понахида же!
А вот живой. Выбрался.
И достает милый ее боярин простую плетеную коробочку. Нету, говорит, у меня больше супруги, а детей Бог не дал. Нету, говорит, и богатых поместий, так что житья в великой сладости обещать не могу. Нету и особого здравия, а службу дослуживать надо, чин маэорский от скудости сгинуть не даст. Зато я тебя люблю, княгиня, и стану беречь тебя, жалеть и тешить, коли захочешь быть моей женой.
Дает ей коробочку, мол, потом будут другие гостинцы, а пока этот, самый простой, зато с самого Мадагашкара. Княгиня открывает коробочку, а там, на дне — засушенный цветок. И запах от него… тот самый! Из детства, из юных лет, чудесный запах! Вся жизнь у нее перед глазами завертелась, все счастья и несчастья, хвори и радости, моления и озорство, вся ее долгая беззаконная любовь. Дает же Бог иногда счастья за долготерпение, ведь сказано: «любовь долготерпит…»
В Московской Зоне появилось неизвестное существо – сверхбыстрое, сверхсильное и смертельно опасное. То ли человек, то ли мутант – информация отсутствует. Известно только, что оно легко убивает опытных сталкеров, а само практически неуязвимо. И именно с этим монстром придется столкнуться проводнику научных групп военсталкеру Тиму и его друзьям – всего лишь слабым людям…
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Многим хотелось бы переделать историю своей страны. Может быть, тогда и настоящее было бы более уютным, более благоустроенным. Но лишь нескольким энтузиастам выпадает шанс попробовать трудный хлеб хроноинвэйдоров – диверсантов, забрасываемых в иные эпохи. Один из них попадает в самое пекло гражданской войны и пытается переломить ее ход, обеспечив победу Белому делу. Однако, став бойцом корниловской пехоты, отведав ужаса и правды того времени, он все чаще задумывается: не правильнее ли вернуться и переделать настоящее?
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.
Молодой сталкер Тим впервые в Зоне. И не удивительно, что его стремятся использовать как отмычку циничные проходимцы. Но удача новичка и помощь таинственного сталкера-ветерана помогают Тиму выйти невредимым из смертельной передряги. Итак, Тим жив, но вокруг него — наводненная опасными мутантами Зона, Зона-людоед, Зона-поганка… Сможет ли Тим выжить? Сумеет ли выполнить важную миссию в составе группы эскорта?
Едва ли найдется в русской средневековой истории фигура более отталкивающая и, казалось бы, менее подходящая для книжной серии «Жизнь замечательных людей», нежели Малюта Скуратов, в документах именуемый Григорием Лукьяновичем Скуратовым-Бельским. Самый известный из опричников Ивана Грозного, он и прославился-то исключительно своим палачеством, да еще верностью своему государю, по единому слову которого готов был растерзать любого, на кого тот укажет. Изувер, душегуб, мучитель — ни один из этих эпитетов не кажется чрезмерным, когда речь идет о нем.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
Роман переносит читателя в глухую забайкальскую деревню, в далекие трудные годы гражданской войны, рассказывая о ломке старых устоев жизни.
Роман «Коридоры кончаются стенкой» написан на документальной основе. Он являет собой исторический экскурс в большевизм 30-х годов — пору дикого произвола партии и ее вооруженного отряда — НКВД. Опираясь на достоверные источники, автор погружает читателя в атмосферу крикливых лозунгов, дутого энтузиазма, заманчивых обещаний, раскрывает методику оболванивания людей, фальсификации громких уголовных дел.Для лучшего восприятия времени, в котором жили и «боролись» палачи и их жертвы, в повествование вкрапливаются эпизоды периода Гражданской войны, раскулачивания, расказачивания, подавления мятежей, выселения «непокорных» станиц.
Новый роман известного писателя Владислава Бахревского рассказывает о церковном расколе в России в середине XVII в. Герои романа — протопоп Аввакум, патриарх Никон, царь Алексей Михайлович, боярыня Морозова и многие другие вымышленные и реальные исторические лица.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.