Цветок папоротника - [15]

Оксана побросала «необходимое» в большую спортивную сумку, а сверху аккуратно положила ноутбук. Она сомневалась, что компьютер пригодится ей в деревне, но оставить его дома не могла. Многие взрослые девочки не желают расставаться с плюшевыми мишками, так как для них это связь с детством, память о беззаботных днях. Для Оксаны такой любимой игрушкой был этот черный плоский ящичек с кнопками. С ним она разговаривала одинокими ночами, с ним советовалась, с его помощью добывала полезную информацию из Интернета. Благодаря ему она чувствовала свою связь с миром.

По пути на вокзал они зашли в магазин и купили тонкой белой льняной ткани для защитного костюма.

– Лен – это удивительный материал, – объяснил Александр, – в нем в жару прохладно, а если похолодает, то тепло. Мы еще пропитаем ткань отваром мяты, чтобы комары тебя не унюхали.

До деревни добрались уже поздно вечером. На последний автобус опоздали, поэтому часть пути проехали на перекладных, а часть пришлось пройти пешком. По дороге они почти не разговаривали, думая каждый о своем.

Оксана осмысливала события прошедших дней, удивляясь, как же она сумела решиться на все это. Ей казалось, что, если бы время, как киноленту, вдруг перемотали назад и предложили еще раз пережить все эти события, ей вряд ли хватило бы мужества снова принять те же решения.

А кое-что она бы обязательно поменяла. Например, не стала бы притворяться примерной дочерью, не стала бы обещать матери то, чего делать не собиралась. Скорее всего, она утром же рассказала бы маме правду о том, что оставила президентское кресло, выслушала бы все причитания и упреки, потом резко оборвала бы мать на полуслове, доведя ее до истерики, переждала бы ливень слез, а потом предложила бы ей в знак примирения съездить в новый храм. По дороге она бы обязательно купила себе матрешку и дослушала бы песню до конца. А когда они вернулись бы домой и мама завела бы свою вечную шарманку про крещение, то она бы сказала, что для того, чтобы верить в Бога и жить по Его законам, совсем не обязательно предварительно выполнять бессмысленный ритуал с хождением вокруг алтаря и полосканием в тазике. А молиться в храме и ставить свечи можно и некрещеным. Потом она еще раз, возможно, переждала бы слезы… Хотя нет. Два раза в день мама никогда не ревет. Оксана точно знала, что, если бы она прожила тот день именно так, мама сейчас была бы абсолютно здорова.

Александр шел и размышлял, как же он собирается лечить, или, точнее, помогать исцеляться Оксане. Никакого конкретного плана у него не было. В голову лезли только тривиальные картинки из арсенала большинства знахарей: купание в росе, баня, травы. Он даже не знал, какие травы могут помочь Оксане. Все остальные процедуры тоже были очень сомнительны. Он чувствовал себя как самозванец, которого вот-вот разоблачат. И как его угораздило ляпнуть, что он знахарь?

С другой стороны, а если вернуть время назад, то как бы он поступил сейчас? Александр вспомнил подробности того вечера, когда он нескромно объявил себя знахарем. Если бы он смолчал тогда про птичий грипп, то разговор бы не перекинулся на эту тему и весь поток событий пошел совсем по другому руслу. И в этом ином потоке Оксана не шла бы сейчас рядом с ним по дороге. Александр представил себе такую картину, и на душе стало темно от этого образа. «Ладно, – подумал он. – Не ошибся же я, когда не раздумывая сдал квартиру и приехал в деревню. Сейчас все произошло так же спонтанно. Надеюсь, все само образуется».

Когда Александр с Оксаной вступили на навесной мостик, деревня была залита таинственным предзакатным солнечным светом. Деревья и дома отпечатывали свои темные силуэты на фоне розового неба и стелили под ноги усталым путникам длинные фиолетовые тени.

Было очень красиво, но на Оксану навалилась невыносимая тоска. Если бы было куда бежать от этого заката, она тотчас бросилась бы прочь. Без сомнения, будь здесь Лёха с автомобилем, никто не смог бы отговорить ее от немедленного отъезда в город. Но бежать было некуда, поэтому Оксана с замирающим сердцем шла рядом с Александром, с трудом удерживая себя от того, чтобы схватить его за руку и прижаться к его плечу, как в детстве к папиному.

Когда они миновали длинную улицу и пришли наконец на крайний участок Александра, закат предстал пред Оксаной в полном своем великолепии. Ослепительный солнечный диск быстро проваливался под землю, разливая по горизонту жидкое золото. В груди у Оксаны образовался удушающий ком, на ресницах повисли слезы, но она не могла оторвать завороженного взгляда от угасающего солнца, пока не исчезла последняя сверкающая точка. После этого гипноз рассеялся, стало легче дышать, ужас медленно освобождал от оков мышцы и суставы.

– Красиво? – услышала она как будто бы издалека голос Александра.

– Красиво.

– Я, как Маленький Принц, готов любоваться закатом постоянно, но у нас он бывает только раз в сутки.

– А на меня закат почему-то навевает невыносимую тоску. Я чуть с ума не схожу, когда вижу его. У меня это с детства.

– Правда? – Александр присел на скамеечку. – А как ты относишься к восходу?