Цветок лотоса - [11]
Тойон ушел, а Терентий побежал дрова рубить да печь в бане топить. Жена наварила рыбы, съедобные коренья сараны приготовила. Позвал Терентий Тигелева брата в гости.
Гостю показалось, что в бане не жарко. Плеснул Терентий воду на раскаленные камни, сам вышел в предбанник. Гость сидит в жаре и пару, от обильной пищи мучается, но терпит. Терентий знай подносит ему рыбу, сарану да воду льет на камни. Взмолился охотник, попросил пощады и согласился отдать лису хозяину.
Из Верхне-Камчатского острога привел Терентий корову и бычка. Дружба их с братом Тигеля еще крепче стала. Если кто, желая подшутить, спрашивал охотника, как, мол, он погостил у русского, тот вскидывал голову и весело отвечал:
— Э! Никогда у нас так не угощают, как у руса!
Почти двадцать лет Терентий прожил на земле рода Тигеля. Последние три года сильнее стали бесчинствовать атаманы. Косились некоторые камчадальские тойоны на Терентия и других казаков, покинувших острог, как будто они виноваты в лиходействах царевых слуг.
Бывало Терентий вместе с камчадальскими парнями ружьями разгонял казачьи отряды. И все же что-то камчадалы скрывали от него. Терентий чувствовал это по тем настороженным взглядам, которые бросали на него приезжавшие к Тигелю гости из других родов, по тому, как упорно отмалчивался на все вопросы его друг — брат Тигеля.
Приближалась весна 1731 года. В стойбищах было голодно. Прошедшую зиму приходили казаки за ясаком, и где не собрали его, взяли сушеную рыбу, зерно.
Снова появились у Тигеля таинственные гости от соседнего еловского тойона Федора Харчина. Богаче других тойонов был Харчин, много сородичей работало на него. Думал он быть повелителем всех родов, но другие тойоны и казаки мешали ему. Посланцы Харчина сторонились Терентия, а он, не получая ответа на свои вопросы, решил сам съездить к соседям и с утра запряг собак в сани.
Сани Терентия только затейливым русским орнаментом на копыльях и кузове отличались от обычных камчадальских саней. Они имели те же три главные части: полозья наподобие лыж с крутым загибом, две пары копыльев и кузов. Копылья, вырезанные из березовых корней, напоминали пологие дуги, кузов — корзину с высоким передком и задком. Верхний загиб полозьев был украшен продольными и поперечными темно-коричневыми и желтыми нерпичьими ремнями. Подобное плетение создавало шашечный орнамент. Такому плетению Терентия научил брат Тигеля, помогавший мастерить сани. Сбруя саней была обшита бархатом и украшена цветной вышивкой.
Ромашки с зелеными листьями, примостившиеся на кузове, и смешные петушки на копыльях Терентий нанес яркими красками, и сразу обычные камчадальские сани стали непохожими на другие. Еще издали заметив их, камчадалы непременно говорили: «Вот едут сани Терентия».
Под стать саням был и оштол — тормозная палка с изогнутым наконечником. Обычно оштолы имели железный набалдашник, а набалдашник Терентия был оправлен в железо с серебряной инкрустацией и увешан колокольчиками. Этот оштол подарил казаку Тигель. Колокольчики были приделаны и к средней части палки. Когда Терентий резко тормозил и с помощью оштола поворачивал сани, колокольчики переливчато звенели.
Только Терентий отъехал, как в землянку Тигеля прибежали сообщить об этом. Время было тревожное, и Тигель пошел в дом к Терентию.
— Куда поехал хозяин? — обратился он к жене казака.
Та ничего не знала. Тигель подумал и спросил снова:
— Как запрягали собак?
— Веером, одна к другой, — ответила жена Терентия.
— Он поехал не на охоту, — решил Тигель и вышел из дому.
На собаках охотились недалеко, где не было холмов и крутых подъемов. Запрягали их цугом — ведущий шел первым, а четыре других попарно за ним. Когда ехали в холмистые места, то запрягали веером. Собаки сами выбирали по склону путь, и ездок, помогая им, мог надеяться достичь вершины холма.
«Терентий покинул род и уехал к холмам, где жили другие русские. Скоро об этом будут знать все, что же я скажу гостю от Федора Харчина?» — думал Тигель, возвращаясь к своей землянке. Ведь только что он убеждал посланца, что Терентий, так же как и камчадалы, ненавидит атаманов и вместе с ними пойдет по призыву Харчина. Как быть сейчас? Тойон намеренно замедлил шаги, оглянулся на уходящий к холмам след широких полозьев саней Терентия и старался вспомнить все, что передавал гость от Харчина.
Царский приказчик-управитель Камчатки — в конце июля отправляется на боте «Гавриил» в Охотск. С ним уйдут многие казаки, на Камчатке их останется не более шести десятков. Уход «Гавриила» будет сигналом. Камчадалы род за родом на лодках подойдут к истоку реки Камчатки и, как бот отчалит, нападут на остроги. Тойон Харчин звал камчадалов на бой со всеми русскими.
«Смел Федор Харчин, — думал Тигель, — смел, но молод. Зря не доверяет он казакам, ушедшим из острогов. Не знает он их жизни. Вместе с ними надобно идти на атаманов».
