Цветок камнеломки - [2]

- Я, видишь ли, весьма доверяю специфическим Лениным талантам. Талант - это отдельно от всей остальной личности, иной раз - довольно серой…

- Ну с-спасибо!

- Не стоит благодарностей. Тем более, - что я вовсе не о тебе. Так вот, вопрос о ставках, реорганизациях и т.д. и т.п. встанет не раньше нового административного года, то есть - конец октября - начало ноября, верно? Верно, потому что, если никто из нас не сбежит за Бугор и не устроит пожара в лаборатории, по-другому на нашей Великой Родине не бывает. Таким образом, - поправьте меня, если я ошибаюсь, - в нашем распоряжении еще почти восемь месяцев. Верно? Тоже верно.

Он снова прервался для очередной затяжки, и "Примина" затрещала и засмердела в его губах.

- И что мы за эти восемь месяцев? Работу другую подыщем? Так это и быстрее можно. Ты-то что имеешь ввиду?

- Очень просто. Предлагаю за имеющийся в нашем распоряжении срок научиться-таки исправлять дефекты алмазов. Оно, разумеется, решение проблемы "в лоб" - не в нашем стиле, но разик-то, один только раз - можно попытаться?

- И все? - Денисюк от восхищения шлепнул себя по бедрам. - Так просто? Да ты у нас, брат, гений! Восемь лет работали - ни черта не сделали, а вот теперь собирается все за восемь месяцев закончить! И еще, - заодно, - выдать на-гора Общую Теорию Поля!

Гельветов высокомерно поднял брови.

- Кто это - работал в эти восемь лет? - Осведомился он ледяным тоном. - Ты, что ли? Или Карнаух? Или, может быть, Саня Ребров работал?

- А сам-то, сам?

- А я ничего не говорю. И сам. А что делать? Нельзя жить в обществе и быть независимым от него. Да ежели вы хотите знать, у нас один только Феклистов и работал: ставки там, заявки на самоновейшую аппаратуру, дополнительное финансирование, командировочки всякие там завлекательные, по Чехиям, по Польшам-Венгриям… Но это, надо сказать, трудно назвать научной работой.

- И ты…

- И я. Я берусь положить на стол Балаяну такой горящий план исследований, что он его проглотит. А вы будете, как и весь Советский Народ, в едином порыве изображать бурную деятельность. На трудовую вахту встанете, раком, будете гореть на производстве и возьмете повышенные соцобязательства… Хотя нет, - он перебил сам себя, - это отставить, потому как умный человек в таком случае не примет всерьез ничего, даже известие о собственной кончине… А там, глядишь, компания окончится, и все устаканится.

- Вале-ерик, - голос Садальского был прямо-таки по-матерински ласковым, - и ты всерьез думаешь забить баки Вазгену? Почтенно, конечно, но вся беда в том, что ты - сомнительный кандидат, как и мы, грешные, а вот он - доктор самый настоящий, без примеси. И если он пропускает явную туфту, так это потому что правила игры такие, но если он увидит, что его всерьез пытаются оставить в дураках, то… Я тебе не завидую.

- Значит, надо сделать так, чтобы либо всерьез воспринял, либо всерьез указал на какие-то тонкие ошибки. Такие, которые тоже не абы кто может сделать. Кто сказал, что это просто? Сегодня же сажусь в библиотеку, обкладываюсь публикациями, и начинаю вспоминать, что такое есть адамант-камень, и какие суть его шесть внутренних пороков.

Так оно все и началось.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЦВЕТОЧКИ I

- Так я не понимаю, - ты это все всерьез?

- Так ведь, Вазген Аршакович, - облизнув персохшие губы, - самому удивительно, но ошибок-то не видно… Где ошибки-то? Уж я глядел-глядел, считал-считал… Получается так, что хелаты плюс лазерная подкачка - как раз то, что нужно. Леня… Леонид Кириллович уже насчет нужной номенклатуры договорился с одним там знакомым в ИНХАН-е… Тело есть что? Хаос! А как и энергию подать, и чтоб хаоса ни капельки? Ясно же, - лазер! Оно, конечно, частоту подобрать непросто, но все-таки дело техники.

- И времени, Валера. А времени у вас, почитай, и совсем нету.

- Будем надеяться, что все-таки хватит, Вазген Аршакович. И что, все-таки, не только нам, но и Нам. Нам с вами.

- Это если хватит, то нам. А если нет, то, извините, только вам. Вам одним без всякой компании… Потому что сказано: только у победы много отцов. Попрошу хорошенько это запомнить. Во всех смыслах. Во всех. Вы поняли меня? И вот еще что: вы что это, - со своими забавными ребятами решили все это провернуть? И вы хотите сказать, что они еще помнят, с какой стороны подходить к лабораторному столу?

- Работать приходится с теми, кто есть под рукой.

- Работать? - Вазген приподнял одну бровь, словно услыхал что-то до крайности удивительное. - Неужели вы это про себя?

И Гельветов, считавший, что давным-давно понял смысл жизни и суть службы, совершенно неожиданно почувствовал себя совершеннейшим дерьмом. Он даже зажмурился на миг. Ай, как стыдно! Нет, то есть он, понятно, не рассчитывал на то, что на протяжении всех этих лет мог, обманув всех и навсегда, зарекомендовать себя трудягой, у которого душа горит о производстве. Но думал все-таки, что не так уж бросается в глаза на общем фоне. А, оказывается, все знают о его деятельности буквально все.

Гос-споди! Но не мог же он все эти годы вообще ничего не делать, на самом-то деле? Ведь делал же что-то? И еще с младшими товарищами опытом делился, жизни учил. Как оказалось, - сам не все знал. Л-ладно! Но в слух сказал только: