Цветок из Кирены - [6]

Однако нас с Луллу, горящих желанием решить загадку сильфия, не пугали ни экономические, ни какие-либо иные трудности.

А теперь, восстанавливая хронологическую последовательность, расскажу о первой вылазке искателей пропавшего растения.

ПУТЬ В АПОЛЛОНИЮ

Мы едем к маленькому суку (так называются ряды лавчонок, здесь окаймляющие участок шоссе) и закупаем провиант для однодневной экскурсии в древний порт Кирены — Аполлонию. Он теперь называется Суса, и от Шахата до Сусы всего восемнадцать километров.

Сделав покупки, продолжаем путь на северо-восток, Шахат лежит на высоте 621 метра над уровнем моря, и дорога выписывает крутые зигзаги, спускаясь к обширному плато. На западе мы видим развалины одного из районов древней Кирены. Вон там возвышается хорошо сохранившаяся колоннада греческой агоры[5]. Вон там — остатки храма Аполлона, сооруженного в шестом веке до нашей эры. А вот это — скала с источником Аполлона, и ведь что удивительно: родник, который показывали Батту, когда он впервые прибыл в Кирену, по сей день снабжает Шахат водой. Есть тут и знаменитый родник нимф, разрушенные амфитеатры и несметное количество мраморных статуй, большинство которых осталось без головы во время сильных землетрясений в четвертом веке. К востоку от нас расположен храм Зевса. Его реставрируют, но четыре колонны, поднятые медлительными реставраторами за последние десятилетия, с шоссе не видны.

После первых зигзагов открывается вид на длинные, в несколько километров, ряды склепов, высеченных в горах.

Среди развалин простерся густой растительный ковер всех цветов радуги. Тысячи фиолетовых цветков герани, с солнечно-желтыми вкраплениями ромашек, ярко-красные синяки, синие соцветия воловика[6], пушистый красноголовый клевер, белые и розовые лютики.

При виде такого буйного, неистового цветения кажется, что дети Флоры задумали поспорить с развалинами из-за земли.

— А ты уверена, что узнаешь этот сильфий, который вы с дочерью видели в прошлом году? — робко осведомляется Луллу.

На пути из Швеции она многократно задавала мне этот вопрос; и на этот раз я ей ответила, что узнаю похожие на укроп зонтики так же верно, как в Швеции василек среди ржи.

Не успела я договорить, как мы на повороте увидели первые экземпляры «моего сильфия». Но тут крутой вираж, останавливаться нельзя, и мы едем дальше. Ничего. На плато, где дорога выпрямляется и даже кое-где раздается вширь, чтобы встречные автомобили могли разъехаться, нас окружает множество характерных зонтиков. Я только нажимаю ногой на тормоз, а Луллу уже выскочила из машины и подбегает к ближайшему экземпляру.

Цветение еще не началось, но я совершенно уверена: передо мной то самое растение, которое я видела в прошлом году. Эти широкие влагалища, эти перистые листья с пластинкой, рассеченной на длинные, узкие, от силы полсантиметра, доли, — ошибиться невозможно.

Луллу нагибается над растением, соцветие которого скрыто бледно-желтым чехлом, напоминающим опрокинутую лодку.

— Совсем не похоже на укроп, — произносит она с сомнением и укором. — Откуда ты знаешь, что это зонтичное — ферула?

Луллу уже признавалась мне, что ботаника не относилась к числу ее любимых школьных предметов. Обязательным сбором и засушкой растений она занималась через силу и давно' предала забвению большинство ботанических терминов и латинских названий.

Зато теперь она глубоко и искренне увлечена ботаникой. Луллу уже изучила почти все, написанное о сильфии Теофрастом, Плинием, Диоскоридом и другими древними классиками. И хотя первая очная встреча с зонтичным растением повергает ее в легкое замешательство, она жадно впитывает все, что я могу сообщить ей об отличительных признаках зонтичных.

В задумчивом молчании продолжаем путь через плато. Здесь растительность не такая пестрая, как среди развалин. Преобладают корявые сосны, кустарники, среди трав — высокий мохнатый зопник[7], чьи желтые двугубые цветки расположены кольцами в несколько ярусов между ворсистыми супротивными листьями.

Плато остается позади, снова дорога зигзагами спускается вниз по склону, и вдруг нашим восхищенным взорам открывается бирюзовое Средиземное море. За последним поворотом расстилается целое поле цветущего «сильфия». Сотни крупных желтых соцветий светятся над рваным голубовато-зеленым ковром листьев.

— Ну-ка, посмотрим, на что способны мои земледельческие руки.

С этими словами Луллу выскочила из машины и засучила рукава, потом открыла заднюю дверцу «Лендровера» и вытащила широченную лопату с длинной рукояткой, которую я предусмотрительно вожу с собой на случай, если мне не повезет и придется выкапывать мой автомобиль из песчаной дюны.

— Надо же проверить, отвечает ли корневой сок описаниям древних, — добавила она и решительно подошла к самому мощному растению.

Стебель венчало несколько распустившихся соцветий, и верхнее из них возвышалось примерно на метр над землей. Не меньше метра в поперечнике составляла площадь, занимаемая листьями. Моя энергичная спутница принялась крошить лопатой красную каменистую почву, которая казалась такой же твердой, как скалы кругом.

Что до меня, то я сосредоточила свое внимание на более хлипких и податливых растениях, так как по опыту знала, что мой крестец сразу взвоет, если я начну предаваться таким физическим упражнениям, как Луллу.