Цветок и нож - [8]

Совершенно не испытывая голода, Лизи заставила себя проглотить несколько кусочков как ей показалось совершенно безвкусной пищи и запить глотком чистой воды. Попросив Энистон убрать поднос, она спросила:

— Мистер Мур уже встал? — Лизи постаралась, чтобы вопрос прозвучал как можно более естественно.

— Да, мисс. Как обычно он поднялся раньше слуг и куда-то ускакал.

Все в том же тоне, Лизи продолжила:

— Энни, отправь кого-нибудь в город. Мне нужна коляска до обеда. Я собираюсь в Лондон навестить Леона.

— Слушаюсь, мисс.

Служанка удалилась, унося за собой поднос, а Лизи начала готовиться к поездке. Сборы не заняли много времени. К полудню Энистон сообщила о том, что нанятый экипаж уже подъезжает к дому. Лизи удивилась, когда вместо небольшого дорожного дилижанса возле крыльца остановилась четырехместная карета с плотно зашторенными окнами. Наверно служанка что-то напутала, но у Лизи не было желания тратить время на смену транспорта. Леона наверняка удивит столь официальный визит сестры, но ее сейчас заботило это меньше всего. Приподняв полы платья, Лизи забралась в карету. Она комфортно уместилась на удобном бархатном сиденье и велела кучеру тронуться. Для нанятой, карета выглядела на редкость богато и ехала так плавно, что буквально укачивала Лизи. Немного расслабившись, Лизи попыталась раздвинуть шторы, чтобы немного полюбоваться проносившимся пейзажем, но ей это не удалось. Шторы были плотно прибиты к оконной раме, так что выглянуть было невозможно. Это показалось ей довольно странным. Открыв небольшое слуховое оконце, соединявшее пассажира с кучером, Элиза спросила:

— Простите, сэр. Мне не удается открыть шторы. В карете очень темно. Вы не могли бы мне помочь?

Лизи была видна только широкая спина кучера. Отвечая ей, он слегка пригнулся к окну так, что она смогла разглядеть широкополую шляпу, прикрывающую половину его лица. Его голос показался Лизи смутно знакомым, а острый подбородок, густо обросший щетиной, и тонкие, четко очерченные губы с какой-то своеобразной ухмылкой, она определенно видела раньше.

— Увы, мисс, здесь я бессилен, но не волнуйтесь, я сообщу вам, когда мы прибудем на место.

Его ответ не удовлетворил Лизи, но она не стала настаивать на своем. Усталость из-за ночи, проведенной почти без сна, начала сказываться и она решила, что яркий свет ей будет только мешать. Таким образом, удобно разместившись и слегка прикрыв усталые веки, Лизи погрузилась в свои невеселые думы. В большей степени она размышляла о Эдварде, о том как ей теперь жить, зная о его чувствах. Ей было больно от того, что он из-за нее страдает и, понимать, что только она может избавить его от мук, Лизи отчаянно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Если бы не кровные узы, смогла ли она ответить на его чувства? Этот беззвучный вопрос, заданный самой себе, смутил Лизи. Она не решалась ответить на него. Эдварда нельзя было назвать столичным франтом с безупречной внешностью и идеальными манерами, но на женщин он действовал как магнит. Сколько раз, будучи с ним в обществе, ей доводилось наблюдать как роскошно разодетые дамы, так называемые светские львицы, превращались в робких овечек, расплываясь в жеманных улыбках перед ним. Лизи знала, что он был с многими из них и это злило ее. Она гадала, кому из этих безликих особ принадлежит его сердце. И вот, Лизи узнает, что именно она является обладательницей этого неожиданного дара, принять который она не может, а отказаться — не имеет сил. Остается единственный выход — Лизи должна выйти замуж, чтобы обезопасить себя и Эдварда, и сделать это как можно скорей. Эта идея не принесла Лизи долгожданного облегчения. Она вынуждена разменять свою жизнь и свободу на покой, который обретет, только выйдя за нелюбимого, но она сделает это, потому что так будет лучше для всех, пусть и не для нее самой.

Размышляя таким образом, Лизи не заметила как пронеслось время. Карета двигалась быстро и они давно должны были приехать. Лизи снова открыла слуховое окно и громко спросила кучера, не приехали ли они. Он проигнорировал ее вопрос. Возмутившись его молчанием, Лизи потребовала остановить карету, на что услышала:

— Прошу вас сесть, мисс, и успокоиться. Мы скоро будем на месте.

Тут Лизи заподозрила что- то неладное:

— Немедленно остановитесь! Я требую, чтобы вы остановили карету!

Она почти кричала. Кучер ударил кнутом лошадей, и карета поехала еще быстрее. Лизи попыталась привстать, но ее снова отбросило на сиденье. Дорога не была похожа на городскую — гладкую и ровную, они определенно ехали по гравию, поэтому карету бросало из стороны в сторону. Вцепившись ногтями в край оконной занавеси, она с силой дернула ее. Ткань разорвалась и Лизи смогла, наконец, выглянуть в окно. Перед ее взором раскинулось широкое, просторное поле. Вокруг не было ни души. Местность была сельской и совершенно Лизи не знакомой. В этот момент она ощутила такой ужас, словно ее окатили ледяной водой. Это похищение! Она дала поймать себя в ловушку и теперь никто, включая ее, не знает где она и что с ней будет. Что есть силы, Лизи начала колотить переднее окно, соединявшее ее с похитителем и требовать, чтобы он остановился. Осознав тщетность своих усилий, Лизи решила открыть дверь и выпрыгнуть из мчащейся кареты, но вовремя одумавшись, заставила себя успокоиться и попытаться рассуждать здраво. Пока она в карете ей не удастся ничего предпринять, но рано или поздно он остановится и тогда, возможно, у нее появится возможность сбежать или позвать кого-нибудь на помощь. В любом случае, сейчас лучшим для нее будет не паниковать, и искать возможные пути спасения.