Цветок асфоделя - [7]

Невербально сотворенный Темпус вместе с малоизвестным географическим заклинанием вогнали ее в шок. Женщина прислонилась бы к ближайшему дереву, если бы не опасалась оцарапать спину или угодить в муравейник.

Англия, 31 июля 1966 года.

При ярком солнечном свете — что удивительно для обычно туманного Альбиона — женщина оглядела себя. Никаких изменений путешествие и ритуал в ее тело не внесли. Та же фигура, загорелая кожа, изрядно потрепанная, надо сказать, тридцатипятилетняя шкурка. Многочисленные задания Гильдии просто не могли не сказаться на здоровье и внешности. Гарри провела по выпуклому, нежно-розовому рубцу над тазовой косточкой. Когда-то ее здесь проткнул клык волшебного вепря-охранника. Ох, и ругался Гиппократ!

Собственное магическое ядро тоже ощущалось ярко и… как обычно.

Нужно было выбираться отсюда в какое-нибудь укрытие, хотя бы на первое время, где можно спокойно поразмышлять. Сидеть голым задом с той же целью на траве или земле, где полным-полно мелких насекомых — не самая лучшая идея.

Гарри припомнила, что в окрестностях Литл-Уингинга находилось одно подходящее здание. Оно пустовало еще со времен войны, там устроили госпиталь для тех, кому нужно было подлечиться в более-менее спокойной обстановке или пройти реабилитацию. После войны пациентов перевезли, но здание так никто и не занял — не хотели жить среди воспоминаний о боли, криках и страданиях.

Как она и предполагала, здание сейчас тоже пустовало. Двухэтажный особняк, раньше белый, а сейчас потемневший от времени и дождей с ветром. С заколоченными входами и оконными проемами. Кстати, еще одна причина, по которой никто не покупал это место — налог на землю. Здание, по сравнению с остальными домами городка, было достаточно большим, что влияло на сумму выплат и оплат по счетчикам ежемесячно.

С треском, повинуясь Манящим чарам, доски с черного входа оторвались и прилетели к Гарри. Та еле успела увернуться. После чего вошла внутрь.

Полутемное помещение, что освещали лишь полоски солнечных лучей, пробивающихся сквозь щели в досках. На полу лежал толстый слой пыли, он же покрывал всю оставшуюся мебель. От постоянной влажности краска на стенах облупилась, пошла пузырями, а с потолка по ней стекали темные кляксы плесени и грибка. Но некому было следить за домом и привести его в порядок. В нос ударил затхлый запах запущенности, в котором Гарри показались резкие нотки медикаментов. Конечно, это всего лишь ее воображение.

В гостиной стояло два кресла, видимо, их не решились забрать из-за почтенного возраста мебели. Лак облупился, и светлое дерево пошло широкими ветвями трещин.

Неплохое убежище, по крайней мере, на первые несколько часов, пока Гарри будет решать, что делать дальше.

Женщина ступала по пыли, сморщив носик. Но это проще, чем применять Очищающие чары повсеместно, чтобы не оставлять следов. Пусть городские легенды спишут все на призраков, хотя городские кумушки — Гарри была уверена — решат, что это всего лишь баловство каких-нибудь мальчишек. Поттер и сама помнила, как Дадли с компанией частенько спорили на то, кто осмелится залезть сюда. В то время бывший госпиталь уже оброс уймой легенд о призраках и страдающих, неупокоенных душах.

Итак, что она имеет? И чего не имеет? Теперь-то женщина поняла, что имела в виду Смерть, когда говорила, что придется начать с абсолютного нуля. У нее были только имя, тело и магический дар. Последний, кстати, придется использовать с осторожностью.

Гарри подошла к окну, сквозь заколоченные доски взглянула на расстилающийся перед ней Литл-Уингигнг. Здание стояло на холме, что открывало потрясающий обзор и не позволяло никому приблизиться незамеченным.

Дамблдор, наверное, в гробу не раз перевернулся. Девочка-Которая-Выжила, Избранная, Победительница и Героиня, поборница и защитница Светлых сил на поверку оказалась… некромантом с наклонностью к малефицизму.

Гарри помнила, в каком шоке сидела она… и как ржал над иронией Хорек, забыв о своей аристократической сущности. Некромант да еще и малефик — проклинатель. В тогдашней ситуации не было ничего опаснее столь открыто темного дара. Гарри скрывала его, удачно. Впрочем, из некромантов всегда получались отличные артефакторы, а что до редких всплесков темной энергии… Кингсли был слишком многим ей обязан, чтобы реагировать — вернее, не реагировать — на них правильно.

Но сейчас… сейчас использовать свой дар опаснее вдвойне. Пусть темные рода еще не истреблены, не считаются чем-то запретным, владение даром некроманта и малефика безродной, никому не известной женщиной вызовет немало вопросов.

Ведь она сейчас даже не Поттер, что уж говорить о Блэках. Она может использовать собственное имя, но должна отказаться от фамилии, так как ее бабушка и дедушка со стороны отца живы и здоровы. Могут появиться ненужные подозрения, если появится неучтенный Поттер.

Пойти к ним на поклон она не может — старинные рода никогда не отличались доверчивостью. Даже если она каким-то чудом сумеет доказать правдивость своих слов, все равно станет младшим родичем и вынуждена будет подчиняться воле главы семейства. После многих лет свободы и самостоятельного управления собственной жизнью, Гарри просто физически не могла представить такого. Не хотелось становиться кому-то обязанной.