Цветочек аленький - [13]

— Князь Мал старейшин своих шлет, свататься желает. Надо встретить, как полагается. — Взяв детей своих за руки, в терем Ольга уходит. А дружина негодует: только что про месть речь держала, а теперь послов вражеских встречать велит. Кто-то крикнул зло в след княгине уходящей:

— Может, мы их еще и с воды в ладье к ногам твоим принесем?*

Ничего не ответив, улыбается Ольга, мысли дельной, что в голову стучится, радуясь. Эх, не знает воин спесивый, что словами своими дерзкими, только что княгине идею подал.

Поутру вдова яму рыть во дворе приказывает, да послов дожидается, что к вечерней трапезе как раз поспевают. По велению Ольгиному, их встречают радушно, да в ладье прямо с реки к терему несут меж домов и землянок крестьянских, сквозь ропот народа возмущенного. Негодуют дружинники, но дело делают, не время пока с княгиней спорить. А послы еще хорохорятся, славой князя своего кичась, почесть незаслуженную, как должное принимая. Только вносят ладью во двор терема княжеского, Ольга в яму их с судном вместе бросить приказывает, а пока те кричат, да выбраться пытаются, над головами их, склонившись, спрашивает:

— Как вам честь? Хороша ли? Горше Игоревой будет ли?

И живьем закопать повелев, за работой рабов наблюдает. Упиваясь стонами вражескими, крики дружины слышит не сразу, а расслышав, не смеяться старается, за надменной маской ликование скрывая.

А кричат мужчины довольные тем поступком, что Ольга сделала. Наказав древлян проклятых, за смерть князя любимого отомстила. Этим делом всем доказала, что достойна она быть княгиней.

— Ольга! Ольга! Да славится княгиня наша! — И головы буйны склоняют. И весь Киев к ногам женским падает. На колени воевода становится, меч свой в землю у ног Ольги вбивая, свою верность и преданность кажет, что к женщине мудрой питает.

Ольга, взглядом строгим оглядывая, вопрошает у войска:

— Все, что вам прикажу сделаете? Али спорить снова думаете?

И в ответ тишина ей только лишь, воле женской вся Русь покоряется!

— Каким следующий шаг будет, Оленька? На войну ли к древлянам двинемся? — вопрошает воевода старенький. — Нам Перун* не помощник ныне, в рядах воинских разлад со смертью княжеской.

— Лучше ты мне скажи, Свенельд, как мне быть, что б воины слушались? Ты же с ними с миски одной кушаешь, одной чаркой еду запивая. Должен знать, как добиться преданности, ведь вся сила моя в нашей дружине. Не подумай, что о себе и о детях забочусь лишь, только стало в княжестве тихо, все в порядке, голод не морит нас, да чума стороной обходит, для чего сейчас смута в Киеве?

— Не силен я в делах хитростных, лишь мечом махать и обучен. Потому и хожу я дружинником, не простым хоть, но и не князем правящим.

Смотрит Ольга на воеводу и думает, что уж очень стар теперь Свенельд, по моложе б был, мог бы мужем ей стать, и все дело б на этом решилось.

— Хорошо, ступай, позови Переславу. — Ольга устало на лавку садится, девки-услужницы дожидаясь. Только вместо нее Морена является, как всегда не разлучная с вороном верным.

— Что ж ты, Ольга, расселась тетехой? Разве время сейчас в уныние впадать? Ты ж хотела жизнь хмельную прожить, да про похмелье видно не слышала. — Рассмеявшись, богиня была такова, сизой дымкой развеявшись по ветру. Вслед за ней и Переслава заходит, волос княгине вычесывать, да слухи последние сказывать. Говорит, что поступком суровым, уважение снискала Ольга, ныне все, кто князю был верен, на поклон к ней ходить станут. Понимает Ольга, что ношу на плечи непосильную взваливает, да разве есть путь у нее другой, окромя того, что в гору крутую по камням ведет? Да разве может она босыми ногами в можжевеловый куст не сунуться, коли от этого жизнь народа ее зависит? Думы темные, в голове гуляют, просит Ольга Ярило путь ее не легкий осветить, и само солнце лучами ей щеку лаская, поддержку и силы дать пытается.

Тяжко порою решение принимать, а когда нет права оступиться вдвойне тяжелее, но жизнь такова, что тот, кто ответственность взять на себя сумеет, тот миром править и будет. А коли труслив, то и сиди себе за печкой, нос за околицу не кажи.

— Ну ка, Переслава, гонца зови. Ответ князю Малу передам.

Гонец Данила, приказа ожидая, в сенях томится. Травинку пожевывая, думает, что тяжка жизнь холопская, коль хозяин не в духе, то и рабу не сладко будет. То что Ольга не в настроение ныне, он еще на подходе к терему понял, по метанию слуг, что не делом заняты, а в прятки с княгиней играют, каждый раз ее на горизонте видя, схорониться стараясь. Намедни сообщили ему, что на земли древлян Ольга его отправить собирается с поручением важным. Вот и гадает мужчина с войной или миром идти к ворогу придется. Ведь всем известно, что коль вести дурные гонец принесет, то назад лишь головушка буйная вернуться может. И все ж любопытство снедает Данилу, какое решение княгиня примет, ведь с той поры как Игорь помер уж, почитай, месяц минул, а вдова его в тереме затворницей восседает, нос за околицу показать боясь. Хоть и дала всем силу свою почувствовать, послов древлянских живьем закопав, но все одно нет надёжи в плече бабьем. Правда злить Ольгу после того бояре поостерегутся, уважение и страх их на время какое-то она получила. А средь люда простого все больше любопытство подогрела, ныне лишь ленивый не судачит о том, что ж еще княгиня удумает. Теперь во всех сторонах града стольного, во всех дворах и закаулках киевских споры горячие ведутся, что дальше Ольга предпримет. Вот кузнец Корней кричит, что войной княгиня к древлянам выдвинется, да правду свою конем подкрепляет, что соседу отдать обещается, коль в догадках своих не прав окажется. А мельник Клим, иначе думая, кадушку браги разлить грозится, коль ошибку допустит в суждениях своих, что замуж за боярина знатного Ольга выйдет, за спиной мужской от бед всех прячась.