Цветные миры - [99]

Как-то в беседе с ректором Мансартом Джин затронула один вопрос, показавшийся ей важным, но которому Мансарт не придавал особого значения.

— Джо Луис развлекал на фронте солдат, — однажды сказала Джин.

Мансарт промолчал. Разумеется, он слышал о Джо Луисе. Луис был новой фигурой в негритянском мире; впервые ректор Мансарт увидел его на ринге во время посещения Германии, а затем забыл о нем. Но по возвращении домой он убедился, что игнорировать Джо Луиса нельзя. Его имя гремело в США и во всем мире, и в глазах американской публики он, бесспорно, был самым выдающимся представителем негритянской расы. Он приобрел популярность героя — этот нищий, неграмотный мальчишка из хибарки на алабамской плантации, ни одного дня не учившийся в школе и как вол трудившийся на Генри Форда.

Спортсмены и менеджеры оценили его великолепное бронзовое тело; с их помощью и благодаря своему исключительному мастерству, упорству и выносливости Луис завоевал себе репутацию сильнейшего боксера мира. Его колоссальная физическая сила, упорно тренируемая и умело направляемая, позволила ему нокаутировать в честной схватке «Гиганта» Кариеру, американца Брэддока и немца Шмеллинга. Мансарт понимал, что бокс не самая лучшая профессия для человека, но кто в этом мире соперничества, в этом полном неправды, мерзости и обмана мире мог выйти вперед и бросить камень в Джо? Если профессия Джо была американцам не по душе, то почему же его не подготовили к другой? А в своем деле Джо Луис достиг совершенства. И вот, молчаливый, с бесстрастным лицом, Джо Луис добровольно проехал тридцать тысяч миль, чтобы развлечь потерявших душевное равновесие солдат, участвовавших в мировой бойне.

— Ему следовало бы дать почетную медаль конгресса, — продолжала Джин.

Мансарт хранил молчание. У себя в колледже он никогда не поощрял бокса. В своих беседах со студентами он ни разу не упоминал о Джо Луисе. И тут он почувствовал себя виноватым перед ним. В этом лишенном совести мире Джо возвышался над многими людьми!

Епископ Уилсон и ректор Мансарт вели серьезные разговоры о событиях в Соединенных Штатах. Вопрос о расширении гражданских прав для негров, казалось, ужо решен, но президент Трумэн все еще плохо выполняет свои обещания. Оказана финансовая помощь Турции и Греции, но, может быть, это сделано для того, чтобы контролировать средневосточную нефть в военных целях, хотя вся планета взывает о мире? Государственный департамент всячески рекламирует китайского правителя Чан Кайши и оказывает ему поддержку, но можно ли считать это подлинной помощью Китаю?

Чаще всего Уилсон высказывал свои сомнения в отношении Советского Союза.

— Не могу поверить, что коммунизм — это всего лишь заговор.

— Я тоже, — сказал Мансарт. — Но достаточно ли ты справедлив в отношении американского «большого бизнеса»? Нельзя забывать о том, какая у нас высокая техника, какие мощные фабрики и заводы. Мы обязаны воздать должное создателям этого индустриального чуда и предоставить им большую власть.

— Да, конечно, но мы обязаны также не позволять американскому бизнесу душить нас, коверкать наши души, ущемлять демократию, портить наш вкус и губить наше искусство. Массовое производство слишком часто становится массовым рабством и тормозом прогресса. Раньше американцы имели, например, большой выбор разнообразных автомобильных марок. Сейчас они все стандартны. Фасон обуви не менялся с 1700 года: туфли делаются широкие у каблука и узкие в носке, тогда как форма человеческой ноги совсем иная. Что касается одежды, мебели, строительства домов, наш личный вкус подавляется страстью к наживе и интересами массового производства. У нас не принято штопать и чинить вещи; мы выбрасываем старые рубашки, брюки, горшки и кастрюли, мы бессмысленно расходуем шерсть, жесть, медь и сталь, чтобы беспрерывно расхищать сокровища земли во имя частной наживы. Дороги мы строим, думая только о скорости движения и не заботясь о красоте пейзажа; здания мы воздвигаем с той целью, чтобы иметь побольше этажей, а не ради удобства жильцов. Мы не пускаем в ход изобретения, если они угрожают нашей прибыли. Патентами мы пользуемся в интересах монополий, а не для того, чтобы поощрять дарования и таланты. Мы рабы нашей индустрии, а не ее хозяева. Неужели это нам нужно? Неужели нельзя все это изменить к лучшему? И разве для того, чтобы помочь самим себе и всему миру, мы должны воевать против Советского Союза?

Глава пятнадцатая Атака на Мансарта

Завтрак в Женском клубе Атланты, состоявшийся осенью 1950 года, удался на славу. Присутствовало на нем шесть человек — разумеется, только белые; трое из них были южане. Когда подали кофе, Клер, представитель вновь созданного Фонда Мэлони, заявил, что Фонд охотно даст теперь же пятьдесят тысяч долларов, а если понадобится, то и больше, на проведение научно-исследовательской работы, посвященной американским неграм. Клер был северянин лет шестидесяти, недавно завершивший свою деятельность в автомобильной промышленности и вступивший на поприще филантропии. Ректор одного южного колледжа для белых, подвижный мужчина лет сорока пяти, сказал, что его колледж возьмется за эту работу.