Цветные миры - [101]

— Нет есть!

Это сердитое восклицание исходило от нефтяного короля Вандерберга. Его прихода ждали, рассчитывая, что он скажет свое веское слово. Вандерберг по обыкновению запоздал — он всегда заставлял себя ждать.

— Китай не скоро сойдет со сцены, — продолжал он, — а вот с Чаном ужо покончено. Верховный суд непременно отменит сегрегацию, если не сейчас, то в недалеком будущем. Нам следует раз и навсегда отказаться от нелепого представления, будто мы держим за хвост весь мир и будто только у нас варит котелок. Ничего подобного! Ни черномазые, ни китайцы не уступят нам в смекалке, дайте им только возможность показать себя. А наша задача как раз в том и состоит, чтобы не дать нм такой возможности.

Длительная сегрегация неизбежно приведет к созданию у нас, в Соединенных Штагах, крепко спаянной массы черного населения со своими лидерами, организациями и программой. Этому надо помешать. Нам нужно допустить черномазых в свою среду и дать им кое-какие должности там, где они не смогут делать большой политики и командовать. В частности, мы должны сбить спесь у этих ректоров цветных колледжей и вообще получше присматривать за колледжами. Во главе их надо поставить наших людей, а не нынешних умников и зазнаек. Я вошел в совет попечителей при государственном колледже в Мейконе и намерен отделаться от Мансарта. Нам нужно глядеть в оба! Если мы допустим промах, то черномазые зададут нам перцу. Мы не сами ушли из Китая — нас вышибли оттуда китайцы.

Вскоре, небрежно раскланявшись, Вандерберг вышел. Собеседники были обескуражены, однако монолог нефтяного короля нисколько не изменил их взглядов.

Клер криво улыбнулся.

— Боюсь, что наш друг несколько преувеличивает, — сказал он.

— Безусловно, — тотчас отозвался ректор колледжа. Социолог только пренебрежительно хмыкнул. Обменявшись взаимными любезностями, собеседники стали расходиться. Миссис Эмери отряхнула платье и поправила поясок. Затем, поджав свои пухленькие губки, она на ухо зашептала политическому деятелю:

— Говорят, что свое столь лестное мнение о неграх Вандерберг чаще всего высказывает в постели у негритянок.

Тем временем в Мейконе ректор Мансарт стал замечать, что в колледже дела идут не совсем так, как бы ему этого хотелось. Он не мог забыть о том, что недавно произошло на одном из заседаний совета попечителей, хотя и не склонен был придавать этому случаю большого значения. На имя совета поступило заявление с многочисленными подписями, в котором выражалась просьба о строительстве стадиона для проведения спортивных соревнований. Мануэл никогда не поощрял спорта и особенно возражал против соревнований между колледжами. На его позицию до известной степени влияли воспоминания о трагической судьбе его сына Брюса.

Спорт способствовал своеобразному общению рас, которое пугало Мансарта. Белые жители Мейкона, в особенности мелкие торговцы и конторские служащие, были падки на спортивные развлечения и валом валили на игры цветных команд. Для них нужно было выделять особые места на стадионе, а это подогревало у некоторых белых горожан чувство расового превосходства. На почве расовой вражды часто возникали конфликты; правда, они редко носили острый характер, тем не менее такая ситуация была не по душе Мансарту.

Мансарта очень удивило, что заявление, подписанное главным образом выпускниками колледжа, было без его ведома вынесено на рассмотрение совета белым нефтяным дельцом из Техаса Вандербергом.

В 1947 году умерла Бетти Лу Болдуин. Незадолго до смерти она пригласила к себе из Техаса двоюродного брата своей невестки. Сын Бетти, Джон Болдуин, последнее время стал прихварывать, а ее внук Ли нуждался в большей опеке, чем могла обеспечить ему мать. Бетти считала, что Вандерберг, как ближайший родственник по мужской линии, к тому же тесно связанный с гигантским развитием химической промышленности на Юго-Западе — добычей серы и особенно нефти, мог быть очень полезен семейству Болдуинов, чьи деловые интересы, казалось, не имели границ.

Вандерберг пошел навстречу желаниям Бетти Лу. Он открыл контору в Атланте, стал одним из директоров банка Болдуина и вскоре был избран в совет попечителей при цветном государственном колледже. Бетти Лу умерла если и не вполне умиротворенная, то, во всяком случае, с какой-то надеждой на обеспеченное будущее для своей семьи.

Джон Болдуин и не думал устраняться от дел, правда, он охотно отказался от ряда второстепенных обязанностей в пользу своего родственника, хотя и не испытывал к нему большой приязни. Вандерберг тут же взял под свой контроль Мейконский государственный колледж, однако и сам Болдуин продолжал время от времени туда наведываться.

У Вандерберга имелся целый ряд соображений относительно негритянских колледжей, и в частности по поводу негритянского спорта. Свое предложение о строительстве стадиона он сопроводил даром в виде нефтяных акций на номинальную сумму в 100 тысяч долларов. Такой дар следовало принять с благодарностью. Мансарт положил акции в сейф и тем на первых порах и ограничился.

Отлучки Мансарта из колледжа — он и сам это понимал — становились слишком частыми, и надо было сократить их число. Однако приближалась очередная ежегодная конференция руководителей негритянских государственных колледжей, на этот раз в Атланте, и ему необходимо было в ней участвовать, Мансарту хотелось посоветоваться с коллегами по ряду срочных вопросов, в том числе и насчет спортивных соревнований между колледжами. Он поспешил в Атланту.