Цветные миры - [38]

— Позвольте! — прервал его Мануэл. — На словах вы способны идти вперед семимильными шагами и добиться колоссального прогресса. Но ведь перед вами немало препятствий. Прежде всего вопрос с землей. В Вест-Индии почти вся земля уже захвачена, и остаток ее быстро монополизируется. Где будет жить ваша община?

— Все пустующие пока земли мы обложим большим налогом, но разрешим каждому пользоваться без всяких налогов той землей, какая ему действительно нужна для постройки дома и пропитания семьи. Собственность будет находиться под общественным контролен и при необходимости может быть изъята со справедливой компенсацией в том случае, если это изъятие повлечет за собой реальный ущерб; владение собственностью всегда будет открытым, публично регулируемым делом, и доходы каждого, а также их источники и право на них будут известны веем.

— А где у вас власть, чтобы осуществить свои планы?

— У нас есть право голоса.

— Дорогой мой, оно есть у миллионов. И они голосуют так, как им прикажут богачи и власть имущие, иначе…

— Иначе будут уничтожены. Но мы проведем в жизнь демократию. Мы будем голосовать так, как нам требуется, мы научимся всему сами и передадим знания детям.

— А вы отдаете себе отчет, как мало на земном шаре подобного демократизма и как быстро и радикально может быть ликвидировано и это малое! И откуда, скажите на милость, у вас найдутся избиратели, настолько сознательные, чтобы понимать, в чем заключается для них наивысшее благо и как добиться его с помощью голосования?

— Мой дорогой ректор Мансарт, неужели вы действительно сомневаетесь в возможностях человеческого ума и целесообразности образования?

— Нет, конечно, но всеобщее народное обучение началось в США сто лет назад, а что нам это дало?

— Но началось ли оно на деле после закона о реформе? Или же начались только разговоры о нем? Уверяю вас, все это возможно.

— Кроме того, ваша земельная программа и это вознаграждение за труд и, наверно, бесплатное медицинское обслуживание, пенсии престарелым и общественная собственность на коммунальные предприятия — все это очень сильно напоминает коммунизм.

— Коммунизм?

— Да, русский путь, понимаете ли, как в Советской России…

— Неужели это коммунизм? А я-то думал, что коммунисты — это убийцы, заговорщики и обманщики. По крайней мере, мне так говорили.

— И вы, конечно, верили этому, как в будущем поверите всему, что будет говориться о чем-либо другом. Вот видите, дорогой друг, все мы полностью зависим от того, что нам говорят, и так, пожалуй, будет всегда.

— И образование, значит, невозможно, потому что истина недостижима?

— Хорошо, пусть так, но…

— Чего уж тут хорошего; выходит, все плохо. — Черный датчанин был явно разочарован.

Мансарт стал угощать его чаем.

Глава седьмая Рабочие Юга

После конференции Джин ходила задумчивая. Она испытывала одновременно и чувство удовлетворения, и некоторое разочарование. Ее главная цель — обеспечить содействие педагогов из различных цветных колледжей — казалось, была достигнута. Но, беседуя с делегатами конференции и приглашенными на нее лицами, Джин убедилась, что они очень слабо представляют себе ту практическую пользу, какую могут принести подобные социологические исследования. Кое-кто, по-видимому, считал, что значение этих исследований состоит в том, что они открывают перед участниками конференции путь к повышению квалификации и расширяют их кругозор; что касается использования собранных сведений в целях проведения социальной реформы, то об этом речь пока не заходила.

Джин понимала, что этого следовало ожидать, так как официально ее план предусматривал прежде всего теоретическое исследование. Но она в то же время ясно сознавала, что, несмотря на выдвинутые ею чисто научные задачи, наибольший интерес для нее самой имел не сбор информации, а претворение полученных данных в жизнь. В такой напряженный момент только эта практическая цель могла оправдать всю затею.

Чем больше Джин размышляла об этом, тем больше ей хотелось вплотную познакомиться с промышленностью, так как именно промышленное производство играет ведущую роль в мире. И это вполне понятно, ибо для того, чтобы научиться правильно мыслить и чувствовать, людям необходимо своим трудом обеспечить себе пищу и кров. Джин отдавала себе отчет в том, что она лишь теоретически знакома с работой промышленных предприятий. Рабочее движение было для Джин всего лишь отвлеченным научным термином. А для ее коллег по педагогической работе оно вообще было пустым звуком. В промышленности они видели только слепой, бессмысленный труд и лишь в отдельных случаях — организованную, продуманную деятельность. Да и сталкивались они в основном со слугами, чернорабочими, педагогами и лицами свободных профессий и только изредка — с квалифицированными промышленными рабочими, членами профсоюза и рабочими лидерами.

Поэтому Джин решила провести свой трехмесячный отпуск вне стен колледжа и проникнуть в расположенный по соседству, но такой далекий для нее мир белых, чтобы узнать, что в действительности представляет собой, например, текстильная фабрика. В таком переходе за «цветной барьер» заключался известный риск. Однако до сих пор для Джин главной трудностью было пребывать в рамках своей «расы». Теперь она воспользуется своим преимуществом в цвете кожи и станет временно той, на кого похожа, то есть «белой».