Цветные миры - [148]

Теперь княгиня сидела, выпрямившись, с надменным видом — живое олицетворение богатства и власти.

— Вы находитесь, возможно, под влиянием распространяемых в мире слухов о том, что американским бизнесом руководят безрассудные и преступные люди. Что ж, мы не станем отрицать, что руководители величайшей из всех, какие когда-либо были или будут на свете, индустриальной империи обладают свойственными человеку слабостями. Если бы вы заглянули за это зеркало, — продолжала княгиня с циничной усмешкой, — вы, вероятно, обнаружили бы там людей разного сорта: азартных игроков, которые пошли на риск и выиграли; гангстеров, для которых нет никаких законов и которые грабили других, но использовали свою добычу во благо всем; лиц, унаследовавших состояния, которых они не наживали своим трудом, ибо уже родились в роскоши; коммерсантов, торговавших и честно и бесчестно и накопивших несметные богатства; мастеров своего дела и инженеров, воспользовавшихся своими исключительными талантами, чтобы накопить горы золота. Все эти люди обладают капиталом и властью, и совсем не важно, строят ли они планы на будущее или предаются кутежам и разврату, либералы они или реакционеры, являются ли они читающими и мыслящими людьми или теми, кто даже не отдает себе отчета в своих поступках. Главное — и на это я хочу обратить ваше особое внимание — заключается в том, что они — сильные мира сего. Они властвуют. Мне хотелось бы, чтобы за то время, пока вы будете находиться у нас в гостях, вы подумали о своем собственном будущем под их руководством. Присоединитесь ли вы к белой европейской расе, чтобы помочь ей сокрушить и отбросить безумных китайских и русских коммунистов и тем самым вернуть мир на путь нормального развития, или же поддержите этот бунт против традиционной власти, этот вызов цивилизации?

Княгиня умолкла и обвела присутствующих взглядом. В зале царила мертвая тишина. Азикиве простер кверху руки в африканском жесте вежливости, но не произнес ни слова. Кабака в своей красной феске и парадных одеяниях сказал на безупречном английском языке, каким говорят в Оксфорде:

— Мы выслушали вас, ваше сиятельство, и обдумаем ваши слова.

Бустаменте с Ямайки что-то пробормотал себе под нос, но вслух ничего не сказал.

Тогда вперед вышел американский негр из бизнесменов, несомненно заранее выделенный на роль оратора, и начал свою речь:

— Ваше сиятельство, мы хотим поблагодарить вас за добрый совет. Я знаю, что такое власть белой расы и как много она сделала для моего народа. Заверяю вас, что мы, негры, лояльные американцы. Мы ненавидим коммунизм и презираем всех коммунистов. Мы просим у белых признания лишь в той мере, в какой мы его заслуживаем, и равенства лишь для тех из нас, кто действительно достиг этого равенства. Мы добиваемся права избирать и быть избранными на посты, для которых годимся. Мы верим, в частную собственность и частные прибыли. Мы хотим иметь право трудиться и делать сбережения. Нам не по пути с теми рабочими, которые пытаются вырвать у капиталистов такую заработную плату, какую те не могут им платить. Мы хотим, чтобы нам предоставили право тратить наши деньги без всякой дискриминации, жить там, где это нам по средствам, и пользоваться всеми удобствами, за какие мы в состоянии платить. Мы всегда будем рады защищать свою страну, которая сделала нас гражданами и которая постепенно…

Он вдруг сделал паузу и оглянулся вокруг. В атмосфере зала чувствовалось какое-то смутное, неуловимое беспокойство. В зале не слышно было шума и оратора не прерывали, но не было слышно и аплодисментов или каких-либо иных знаков одобрения. Настроение присутствующих выдавало тот едва заметный протест, который негры так хорошо умеют выражать. Вот тогда-то Мануэл Мансарт и заговорил — экспромтом, неожиданно для себя самого. Предыдущий оратор не стал протестовать — он просто прекратил свою речь и отступил назад.

— Позвольте мне сказать, мадам, — начал Мануэл. — Много лет я испытывал сомнения, не зная определенно, какую роль я играю в этом мире и какой она должна быть. Но теперь я знаю. Теперь — совсем неожиданно — я понял. Мы, люди, не все одинаковы, хотя никто из нас не является от рождения ни господином, ни обреченным рабом. Из массы самых различных людей могут подняться и действительно вырастают одаренные, хорошие люди, И никто, ни один народ, никакая сила не может остановить этого процесса. Развитие человечества не ограничено ни цветом кожи, ни расой, ни социальным происхождением. Однако мы поднимемся, не попирая друг друга, а действуя сообща и помогая друг другу. Со временем подавляющая масса людей достигнет взаимопонимания и достатка, необходимого для удовлетворения всех своих нужд и стремлений, любого желания и любой мечты. Человечество — да, все человечество — станет сильным и здоровым, свободным от разлагающего влияния алчности и зависти. Каждый случай слияния промышленных предприятий, которое вы осуществляете, каждый факт новой концентрации власти монополий, расширения рынка или захвата новых источников сырья — это только новый шаг к общественной собственности и общественному руководству промышленностью в интересах всех. Я приветствую страну, которая первой осуществила подлинное равенство всех рас, — Россию, и никогда не стану воевать против нее. Мне ненавистны и отвратительны претензии белой расы. Она не будет больше господствовать над нами — крах ее владычества уже близок. Социализм не крадется исподтишка, нет, он торжественно шествует вперед, и в его триумфальном шествии я вижу конец всем войнам и распрям, Мы, негры, совершим огромную ошибку, если и дальше будем слепо подражать тем белым, чье богатство и власть основаны на присвоении большей части заработка рабочих. При капитализме труд рабочего используется в целях неслыханной концентрации власти и создания роскошных жизненных условий для паразитов, не имеющих на это никакого права. И, наоборот, социализм — это способ сделать рабочего хозяином того, что он создает. Именно это и стремятся осуществить, несмотря на огромные трудности и противодействие со стороны капиталистов, Советский Союз, Китай и другие социалистические страны. Они воспитывают и обучают народные массы, лечат их, укрепляют и ободряют, с тем чтобы эта великая задача была выполнена как можно лучше. Если те, кто высмеивает эти усилия и препятствует им, распространяя злостную клевету, способны достигнуть лучшего результата, пусть попробуют. Пусть они не растрачивают свою мощь на войну или на подготовку к войне ради того, чтобы помешать эксперименту, который творят эти борющиеся за счастье своего народа страны. Ныне мы, американцы, черные и белые, работники физического и умственного труда, страдаем от периодической безработицы, порождающей неуверенность в завтрашнем дне. Мы боимся болезней и пускаемся в различные аферы, чтобы иметь достаточно средств для их предупреждения и лечения. Мы боимся старости и воруем, чтобы избежать нищеты и страданий, которые сейчас неизбежно сопутствуют ей. Мы хотим иметь право на отдых и на общественное признание, но не можем добиться ни того, ни другого. Образование у нас так дорого и так плохо поставлено, что многие дети скатываются в болото преступности. Дороговизна так велика, что большинство из нас не в состоянии прилично жить и вынуждено терять даже то немногое, чем мы уже владеем. Черные братья! Не продадим же великого наследия наших предков за миску чечевичной похлебки, которую предлагают нам белые капиталисты!