Цветные миры - [145]

— Но, видите ли, я уже в отставке; кроме того, есть и другие причины, не позволяющие мне присутствовать на конференции.

— Нет абсолютно никаких причин, которые могли бы удержать вас. Мой сын служит в Национальной ассоциации промышленников, подлинных инициаторов этой затеи. Дело в том, что американские промышленники вложили большие капиталы в Южно-Африканском Союзе, в обеих Родезиях, Бельгийском Конго и Северной Африке. Теперь они ждут не дождутся того момента, когда смогут проникнуть в Западную Африку, заранее обеспечив себе содействие будущих ее правителей. Сейчас речь идет уже не о том, чтобы просто предложить африканцам «работу» за нищенскую зарплату. Американские монополисты готовы сделать африканскую правящую верхушку своими подлинными компаньонами, пойдя даже на кое-какие уступки ей в области социального равенства, что, как они рассчитывают, вскружит неграм головы. Поэтому они привлекли к участию в своем эксперименте некоторых представителей светского круга, пользующихся широкой известностью в этом крайне сложном мире. Например, приглашение вам послано некоей Зег де Лоренбер. Она происходит из семьи баронов, обнищавшей в царской России еще до революции. Она была завербована в шпионскую сеть Черчилля и сделалась ловким агентом Рейли. После второй мировой войны она фигурировала в Париже в качестве графини, затем приехала в Америку, где стала княгиней и открыла «салон красоты» в аристократической части Пятой авеню, обслуживая исключительно сверхбогачей. Недавно она вышла замуж за миллионера из южных штатов и одним махом вступила в светское общество и в сферу «большого бизнеса». Это ее идея — пригласить на блестящий, хотя и не слишком широко рекламируемый, светской прием африканских правителей, вест-индских лидеров и выдающихся негритянских деятелей США — представителей субсидируемой негритянской прессы, банковских и страховых компаний, зависящих от белых финансистов, а также некоторых ректоров цветных колледжей. Это и есть то самое собрание, которое состоится в следующую пятницу в полночь, после окончания конференции Фонда негритянских колледжей. Что такое?

Блюменшвейг обернулся на шум подкатившей машины, в которой сидели его сын с женой. Она встретила мужа при въезде в парк и, очевидно, предупредила мужа о создавшемся положении. Тот сдержанно приветствовал Мансарта и кивнул Джин. Он явно куда-то спешил, но сам раввин не торопился, и его строгий взгляд заставил сына остановиться.

— Бенджамин, ректор Мануэл Мансарт, как тебе известно, приглашен на следующую пятницу.

— Да, папа, я знаю и надеюсь, там с ним увидеться…

— Ты увидишься с ним, Бенджамин! Ты отвезешь его туда вместе со мной. Итак, ректор Мансарт, мы заедем за вами в пятницу. До свидания и да благословит бог Авраама, Исаака и Иакова вас и все ваше потомство на веки веков!

Возвратившись домой, Джин быстро просмотрела почту и среди писем, полученных накануне, обнаружила приглашение, которое Мануэл небрежно сунул туда. Вместе с письмом, газетами и журналами, адресованными Джин, пришла и какая-то рукопись, которую она отодвинула, не вскрывая. Мануэл заметил, что Джин состроила гримасу.

— Что здесь такое? — спросил он. — Что это, рукопись? Чья?

— Ну, раз уж с этим делом покончено, могу рассказать тебе все. Видишь ли, когда мы были в Калифорнии, мне пришла в голову мысль: не попробовать ли мне написать тот автобиографический роман, который уже давным-давно был мной задуман? Описать жизнь женщины, по происхождению цветной, а по внешности белой, вернее, белой, а в душе цветной; с таким сюжетом мог получиться хороший роман. Так вот, я рискнула и провозилась над ним много месяцев. Наконец я довела свой роман до той стадии, когда, мне казалось, его можно представить на суд читателей. Пять издателей уже отклоняли мою рукопись, и, что характерно, по совершенно одинаковым мотивам. Насколько я понимаю, теперь можно отказаться от дальнейших попыток. Вскоре после нашего приезда и Нью-Йорк я лично беседовала с последним издателем. «Хороший роман», — заверил он меня, как заверяли и все его предыдущие коллеги. Вот только как быть с развязкой? За кого выйдет замуж моя бело-черная девушка и с кем будет счастливо жить до конца своих дней? Она не должна выходить замуж за белого, это оправдывало бы смешанные браки. Не должна она выходить замуж и за цветного — для этого она чересчур белая. Однако надо же ей выйти замуж — иначе в чем же смысл романа? Все это было ужасно глупо, и я разрешила вопрос очень просто, заявив: «А я вот вышла замуж за негра, и мы очень счастливы». Издатель с отвращением взглянул на меня и, прощаясь, даже не подал руки. Тем дело кончилось — рукопись возвращена автору. Есть в романе один эпизод. Он не нравился ни одному издателю, но мне страшно не хотелось от него отказываться. Помнишь эту «нефтяную» свадьбу незадолго до нашего отъезда с Западного побережья, ставшую газетной сенсацией?

— Да, конечно. Семидесятилетняя миллионерша обвенчалась с вдовцом, тоже миллионером, и закатила сказочный свадебный пир.

— Совершенно верно. Так вот, я описала их свадьбу в романе. Этот пир был не только сказочным, но и типично американским. Я привела все факты, сообщенные в прессе, только придала им литературный вид. Послушай, Мануэл, я прочту тебе выдержку из газеты: «Шампанское будет бить струей, как рвущаяся из скважины нефть, которая оплатит его стоимость, во время самого грандиозного свадебного банкета этого года в Голливуде. Банкет устраивается сегодня новобрачными в ночном кабаре «Мокаибо» и обойдется в 30 тысяч долларов. Жених-вдовец имеет взрослых детей, владеет акциями нефтепромыслов в долине реки Сан-Хоакин и в Техасе. Невесте 74 года, она дочь нефтяного короля, оставившего ей в наследство свыше 17 миллионов долларов. Супружеская чета сняла для банкета все помещение кабаре, пригласив на блестящий вечерний прием 300 гостей, включая множество кинозвезд и политических деятелей. На закуску будет подано восемьдесят фунтов икры стоимостью две тысячи долларов. Кабаре украшается гардениями, за которые заплачено около 6 тысяч долларов; гирляндами цветов будут увиты даже клетки длиннохвостых попугаев, которыми знаменито «Мокаибо». Над входом в зал коктейлей будет сооружена цветочная арка в виде эмблемы счастья — подковы. Гостям будут предложены шотландское виски двадцати различных марок и французский коньяк двадцати пяти сортов. Но гвоздем программы явится шампанское. Оно польется струей из фонтана, украшенного свадебным колоколом и голубками из сахарной глазури. На новобрачной будет наряд из белых французских кружев с пышной юбкой — самой модной, — с поясом из тафты канареечного цвета и длинной пелериной из того же материала. Этот туалет, за который уплачено пять тысяч долларов, будет сверкать драгоценностями стоимостью в пятьсот тысяч долларов». Я не очень завистлива и зла, — сказала Джин, — но подобные факты внушают мне отвращение, это просто тошнотворно. Женщина, устроившая такой банкет, за всю свою жизнь ни разу не ударила палец о палец — ее богатство и, следовательно, влияние были буквально преподнесены ей на серебряном блюде. Капиталы ее отца и мужа нажиты с помощью нефти, созданной господом богом. На деньги, уплаченные за эту оргию, пятьдесят студентов смогли бы получить образование в нашем колледже. Думая об этом банкете, нельзя забывать, что пять миллионов американских семейств живут на доход меньше тысячи долларов в год. А эта женщина имеет возможность потратить за один вечер тридцать тысяч долларов на свою вторую свадьбу!