Цветные миры - [106]

Весь персонал колледжа, ректор Мансарт и особенно Джин прилагали все усилия к тому, чтобы найти следы миссис Грей, но безуспешно. Ее машина стояла в гараже в полной сохранности. Может быть, она поехала в Атланту поездом? Но проводники не видели ее, а она была заметной фигурой в вагонах «для цветных». Куда и когда она выехала?

Вандерберг подозревал всех. Не теряя времени, он вызвал из Нью-Йорка частных детективов. Они обыскали кабинет миссис Грей. Обыскали дом Джейкобса от погреба до чердака, перевернули все вверх дном в ее спальне. Обшарили всю ее машину. Но никаких следов миссис Грей так и не удалось найти. Не была найдена, к невыразимому огорчению Джейкобса, и закладная на его дом, которую она хранила у себя. Правда, в дальнейшем эта закладная так и не была зарегистрирована и никогда не предъявлялась к оплате.

Джон Джейкобс продолжал ждать миссис Грей. Она мерещилась ему в толпе прохожих, ее образ являлся ему и тут же растворялся во мраке ночи. В игорной комнате миссис Джейкобс поддерживала безукоризненный порядок. Но гостей туда не приглашали. Джейкобс частенько сидел там в полутьме один. В такие минуты ему иногда казалось, что он слышит шаги Элси Грей и ощущает слабый аромат ее духов.

Таинственное исчезновение миссис Грей не могло не взволновать колледж, и все же ректора и Джин оно беспокоило меньше, чем происходившие в мире события.

С того дня, как Трумэн провозгласил своей целью подавление «коммунистической агрессии», оба они следили за событиями с пристальным вниманием. Избирательная кампания 1948 года, казалось, могла открыть путь к предотвращению почти неизбежной войны. Более того, она сулила возврат к Новому курсу, и Уоллес казался человеком, предназначенным для такой миссии.

Ректор Мансарт считал для себя неудобным открыто заявить о своих политических симпатиях и поехать в Филадельфию на учредительный съезд прогрессивной партии. Но Джин посчастливилось побывать там и видеть восторженные массы людей. Она стала свидетельницей того, как Шерли Грехэм вызвала горячую овацию своим возгласом: «Долой систему Джима Кроу!» Кампания была исключительно бурной; Уоллес боролся за свободу для негров и за мир. Юг раскололся на два, если даже не на три лагеря. Это была борьба Нового курса против измены ему после смерти Рузвельта, и воплощением этой измены был Том Дьюи.

Результатом кампании явилось по только поражение Дьюи, что отвечало желаниям избирателей, но и избрание Трумэна, о чем он сам не смел и мечтать. Этому способствовала система «гнилых местечек», препятствовавшая осуществлению демократии. Там, где Уоллес не числился в списке кандидатов, люди, желавшие отдать ему свой голос, были вынуждены голосовать за Трумэна.

Но широким массам эта механика не была понятна; меньше всего разбирался в ней сам Трумэн. Он с помпой забрался в президентское кресло. «Я второй Франклин Рузвельт со всеми его планами!» — напыщенно заявлял он. Но, несмотря на этот обнадеживающий возглас, над страной нависла зловещая тень смерти. Возглавляемый Трумэном кабинет и его программа менялись буквально на глазах в угоду тех могущественных сил, которые он сам вскармливал на протяжении трех с лишним лет. Бразды правления взяли в свои руки финансовый капитал, промышленные монополии, корпорации, разжившиеся на колониальной торговле, и милитаристы Пентагона. Однако едва они уселись в седло, как получили пощечину от Китая.

Казалось, Китай — больше, чем какую-либо иную страну, — можно было рассматривать как вотчину Соединенных Штатов, как первую жертву из мира цветных рабов, которую можно было безнаказанно эксплуатировать. Государственному департаменту понадобился целый год, чтобы понять, что миллионы китайцев на деле следуют за Советским Союзом, а не за Соединенными Штатами, Но почему? Тут, конечно, скрывается предательство, измена! Едва Вашингтон очнулся от удара, как узнал, что у России уже имеется атомная бомба. Так вот где собака зарыта! Теперь все ясно, и единственный ответ — это война, немедленная война!

Трумэновский министр обороны Форрестол, возглавлявший мощную военную машину, способную вызвать чудовищные разрушения, человек, олицетворявший собой военные суда, самолеты, пушки и атомные бомбы, представитель крупнейшего в мире банка Диллон-Рида, — выбежал полуголый на улицы Вашингтона с истошным воплем: «Русские вторглись в Америку!» Помещенный в психиатрическую лечебницу, он выпрыгнул из окна с шестнадцатого этажа.

Казалось, что нервы расшатались не только у Форрестола, но и у президента, и у всей страны. Желая создать внутри Объединенных наций надежный бастион против Советского Союза, государственный департамент сколотил блок НАТО. Чтобы разжечь среди американских студентов военную истерию, в США был приглашен Черчилль. Конгресс принял план Маршалла с целью дать европейскому капиталу возможность оправиться от военных потерь и оградить его от новых требований со стороны профсоюзов. Вслед за этим правительство Трумэна с таким же неистовством принялось за внутренние дела; одиннадцать коммунистических лидеров без всякой вины были брошены в тюрьму; их единственным преступлением оказались идеи, которые могли бы привести к нарушению закона; десять голливудских сценаристов были посажены за решетку по обвинению в лжесвидетельстве; началась разнузданная травля Алджера Хисса.