Цветник доктора Измайлова - [2]
– Ну и…
– Картину испортил Интернет. На защиту Измайлова встали блогеры. И я думаю, они правы. Мы ошиблись.
– Леня, покороче. Опаздываю.
– Коллеги, Дима. Все дело в коллегах. Из Физтеха, из Бауманки, из Академии наук. Все в один голос твердят про Измайлова: глубоко порядочный человек. Студентов в общежитие устраивал на бюджет, некоторых к себе пускал пожить, куче народу с диссертациями помогал, публикации в научные журналы проталкивал… Денег не брал. Предлагали – отказывался наотрез. Не стяжатель. Да что я тебе рассказываю. Дима! Чтобы в Российской Академии наук про живого коллегу говорили «ГЛУБОКО ПОРЯДОЧНЫЙ», это надо быть Дмитрием Сергеевичем Лихачевым до октября девяносто третьего. Другого прецедента я не знаю. А теперь вот Измайлов.
– Спасибо, Лень, понял, бегу. Иди грейся.
– Стоять! – улыбнулся он и протянул мне черную папку. – Материалы по Измайлову. Биография, фото, наши статьи, адрес института, схема проезда. Прочти, что успеешь. Потом вернешь вместе с папкой.
– Лады.
Я спустился с крыльца и заскрипел по дорожке.
– Дима!
Простудится наш ответсек. Как пить дать простудится. Ну чего рукой машет? И так уже поднимаюсь…
– Забыл что-то?
– Маленькая деталь. Он еще не каждого на порог пускает. Будь готов к интеллектуальной проверке. У нас Костиков проверку не прошел. Но это между нами.
– Напрасно ты меня курить отучил. Сейчас бы одна сигаретка – и мозги бы на место встали.
– Обратной дороги нет. Мужик сказал – мужик сделал, – улыбнулся Леня и вытер ледышки с усов.
– А что он у Костикова проверял?
– Таблицу умножения.
Я присвистнул.
– Серьезный ученый.
– А то! Все, заморозил ты меня уже. Дальше сам.
Ленина схема привела меня к арке дома № 23.
Прямо под номером – оранжевая палатка с мороженым. Продавщица, закутанная в серую шаль поверх синего пуховика, изображала местную ниндзя-черепашку. Глаза в прорези шали выжидающе остановились на мне.
Можно считать, пришли.
Курить хотелось до дрожи в руках. Не лучшее состояние перед интервью. Надо было хоть как-то переключиться. Я подошел к «ниндзя-черепашке» и спросил:
– Орешков у вас нету погрызть?
Она покачала головой, но глаза в прорези шали лукаво улыбались.
– Погрызите пломбир в вафельном стаканчике.
– И сколько стоит такое счастье?
– Двадцать рублей!
Пока я снимал перчатки и лез в карман за деньгами, она открыла ларь и достала оговоренный стаканчик.
Обменялись.
– Приятного аппетита! Грызите на здоровье!
Арка вывела меня во двор-колодец. Я стоял на дне, а надо мной нависали четыре стены из бетона и стекла, зажавшие голубой квадратик неба. Интересная архитектура. Я огляделся: внизу каждой стены обнаружилось по две двери (правда, без номеров и опознавательных табличек). Институт господина Измайлова прятался за одной из них. Найдем методом перебора. Я решил начать с двери медного цвета, облагороженной навесом, перильцами и крылечком в одну ступеньку.
На крылечко подниматься не стал. Время еще есть. Минут восемь осталось. Вот сейчас покончу с пломбиром и буду звонить-спрашивать. А то руки уже немеют.
Странное попалось мороженое. На вкус – что-то среднее между снегом и льдом. И задубело не столько от холода, сколько от внутренней химии. Надо было за сорок рублей рожок взять.
Я судорожно пытался вспомнить материалы из Лениной папки. Кое-что успел проглядеть в вагоне метро и на эскалаторе. Графики, тезисы, обвинения. Но теперь все вылетело из головы. Только имя-отчество осталось. Семен Михайлович.
Курить хотелось до жути. Не помогло мороженое.
Сзади щелкнул замок. Я повернулся и увидел, как на мороз выходит дядечка лет пятидесяти с кургузым веником в руках, одетый в черное пальто и шапку-ушанку. Не обращая на меня внимания, дядечка закрыл за собой дверь и принялся бодренько сметать едва заметный снег с бежевой плитки и с антискользящего коврика. Я посторонился, чтобы не мешать.
– Как вы можете это есть? Вам не холодно? – спросил дядечка, продолжая сметать снег.
Ну что за люди! Сто́ит тебе в двадцати– или тридцатиградусный мороз погрызть мороженое, так обязательно кто-то спросит: «А вам не холодно?» Подметаешь крыльцо – и подметай!
– Нормально мне. Почти вкусно.
– Ищете кого-то?
– Жду.
– Что ж, тогда и я с вами подожду.
Он закончил сметать снег и поставил веник к стене у перил.
Тут до меня начало что-то доходить. Фотография из Лениной папочки возникла прямо перед глазами. Небольшая бородка с проседью, очки в позолоченной оправе, взгляд с лукавыми искорками…
– Семен Михайлович?
– Он самый.
Я огляделся в поисках урны.
– Нет-нет, – запричитал Семен Михайлович. – Даже не думайте. Кушайте спокойно. Я никуда не спешу. Проветриться вышел. От компьютера отдохнуть. Думал, вы попозже заглянете. Обычно ваш брат опаздывает.
– Может, присоединитесь? Хотите рожком угощу? Вместе погрызем.
– Увольте. Лучше уж посидеть в ресторанчике. У нас тут, кстати, рядышком, в двух минутах, приличная таверна открылась. Какой там французский коньячок подают! У-у-у! Бесподобная вещь. Сказка! А стейки какие! Пальчики оближешь!
