Цветины луга - [7]

— Дорогие товарищи… простите… дорогие женщины, и вы, двое представителей мужского пола!

Женщины засмеялись, а двое представителей мужского пола молчали. Тут ведь попробуй, скажи что-нибудь не так — засмеют.

Председатель говорил недолго. Заканчивая свою речь, сказал:

— Вот, по-моему, те задачи, которые нам надо решить, чтобы поднять хозяйство. Но я не знал, что в селе почти нет мужчин.

— Мужья наши строят завод! — поднявшись во весь свой высокий рост, сказала Игна Сыботинова.

— При такой ситуации просто не знаю, как быть, дорогие товарищи женщины…

Агроном сел и задумался. Он знал, что мужчины бегут в города, но что такой поголовный отлив застанет в селе, которое приехал выводить из отстающих, — не допускал. Неужели его с первого дня ждет провал? В самом деле, как работать с бабами? У каждой из них дом, хозяйство, где на их плечах лежит и женская, и мужская работа. Его планы массовых выходов на работу останутся на бумаге. Одна скажет: «у меня стирка», другая — «ребенок заболел», третья — «мне нужно сходить к мужу». А работать когда? И как они будут работать, ежели почти никто из них к машинам и близко не подходил!

Женщины шумели, а у него голова ходуном ходила. Они перекидывались шутками, а ему казалось, что смеются над ним. Впервые в жизни он сталкивался с таким многолюдным женским обществом. Его представительницы говорили все сразу, вертелись по сторонам, наклонялись дружка к дружке, о чем-то шушукались, смеялись как-то особенно, по-женски, непонятно чему и над чем. От этого галдежа, от этого бурления страстей у него разболелась голова, он не мог дождаться, когда, наконец, ему зададут два-три вопроса и все кончится, и он пойдет себе ломать голову над тем, что делать дальше. Дянко думал, что вопросы, которых он ждал, будут касаться чего-нибудь обыкновенного — норм, трудодней. Ему казалось, что это женское сборище не способно удивить его каким-либо трудным вопросом, хотя знал, что здесь присутствуют и учителя. Ведь в школе, где проходило это собрание, тоже одни женщины — от директора до уборщицы.

Вдруг в зале загалдели еще громче, и тут поднялась все та же женщина средних лет, которую все называли Игна — полное имя ее было Игната. Она стояла, крепко, словно для храбрости, держась за спинку стоящего впереди стула, и ждала, пока утихнет гомон.

— Да замолчите вы! Ну и горластые! — Закричали сидящие рядом с ней и замахали руками, утихомиривая разбушевавшееся бабье море. Наконец шум утих, и все в один голос сказали:

— Говори, Игна! Говори!

— Вот я, товарищ Георгиев, — начала Игна, опустив глаза, затем подняла голову и посмотрела ему в лицо, — хочу спросить…

Новый председатель взял со стола карандаш и, проведя ладонью по блокноту, приготовился записывать. Ему не терпелось услышать, каков будет этот первый вопрос.

— Спрашивай же! — подгоняли ее женщины.

— Спрошу, подождите! — отмахнулась Игна. — Скажи, ты женатый? Вот мой вопрос.

Он вначале удивился, затем рассмеялся, встал с места и ответил:

— Нет.

— А-а-а! — зашумели девушки.

— Слышишь, как раскудахтались, будто голодные курицы? — сказала Игна. — Коль ты приехал сюда в бабье царство, так я предлагаю прежде всего женить тебя! Это первейшая задача. Без этого никакой другой задачи нам не решить! Все те планы, что ты нам здесь выложил, останутся нерешенными. Ты здесь один вон на столько баб, и, чтобы работа шла гладко, тебе нужно жениться.

— Ну и Игна! — смеялись женщины.

— Что, разве не так? — обратилась она к собранию. — А ну как такой молодой, красивый председатель начнет любовь крутить с девчатами, тогда что будет?

— Высокие урожаи! — хором ответили девчата.

— А за высокими придут и низкие! Все пойдет прахом! Поэтому, товарищ председатель, и вы, бабоньки, если согласны…

— Согласны-ы-ы! — хором закричали женщины и подняли руки, как свадебные хоругви.

Агроном смеялся. Отчаяние и досада, которые было нахлынули на него, рассеялись. Он прислушался к гомону в зале, чувствуя, что именно этот гомон придает ему сил, ободряет, поможет встать на ноги. Его волосы рассыпались золотыми волнами, глаза блестели. Совсем другими глазами смотрел он на это женское царство. Он видел в нем силу, которая может быстро, властно преображать человека, побуждать его к действию или сдерживать его пыл; силу, которая способна доставить кучу хлопот, и она же, сила эта, возвышает человека, делает его лучше. Ему стало весело. Все смеялись, смеялся и он. Агроном чувствовал, что этот смех приблизил его к людям, открыл путь к их сердцам, рассеял недоверчивость и заронил искру доверия. Он только пожимал плечами и покачивал головой в ожидании, что вот сейчас кончатся шутки и начнется душевный разговор о будущей работе. Но странные существа — женщины! Уж коль они понеслись по одной стежке, трудно их сманить на другую. Те, что молчали, словно воды в рот набрав, при первом знакомстве и во время доклада, теперь разошлись: о чем-то шушукались друг с другом и то и знай покатывались со смеху. Что за чертовщина! Его подмывало встать и остановить их: «Хватит, товарищи женщины! Посмеялись, а теперь пора к делу!» Но тут снова встала Игна и с самым серьезным видом кивнула в сторону девушек: