Цветение - [24]

— Какие, нахрен, седативные со снотворным!? Она только из летргаии вышла! — вызверился на нее Аск и, уже игнорируя протесты дамы, вышел из ее кабинета, спешно направляясь к сестре.

Глава 208. Жажда справедливости.

Меня мутило. Хотелось обратно в приятный сон без сновидений, в эту баюкающую тьму, а не тошноту и слабость. К горлу подступил ком и меня тут же вырвало, скручивая в неприятном спазме.

Кто-то перевернул меня на бок, удерживая в таком положении.

Возникло чувство дежавю. Но лишь на мгновение. Следом мир снова накрыла темнота, утягивая в неконтролируемый сон с пустотой. Уже оттуда мне удалось попасть к Океану.

Следующие пробуждения все еще сопровождались слабостью и тошнотой. Так что я всякий раз посылала реальность к бесам и снова возвращалась в духовное пространство.

У меня были дела поважнее. Океан Событий был полон воспоминаний. И Якорь с Маяком все еще торчали из Духовного Ярда. Эти плетения не давали мне покоя, несмотря на теоретическую возможность вернуться в родной мир. Теория теорией, а на практике в собственном теле я пока никуда не перемещалась.

*

Во время очередного пробуждения, я застала несколько докторов.

— Ну наконец-то! — обрадовался оптимистичный дядя-реаниматолог. — Уж думал тебя к себе в гости забирать, спящая красавица.

Затем долго проверял реакции и состояние.

— Все еще заторможена, но уже в сознании, — сообщил он немолодой женщине.

Захотелось снова уснуть и никого не видеть. Вместо этого мне навязали общение. Реаниматолог ушел, но осталась та самая незнакомая женщина.

— В твоем деле сказано, что ранее ты не проявляла агрессию. Да и психический профиль у тебя уравновешенный и мирный.

Она говорила что-то еще. Много слов.

Не сразу дошло, что от меня хотят. Я уставилась на тетку, как на полную дуру, частично приходя в себя. Ничто так не пробуждает, как возмущение.

— С какой стати мне перед ней извиняться? — опешила я так, что даже раскрыла рот.

— У меня множество свидетелей, утверждающих, что ты первая на нее набросилась. Когда как она случайно на тебя наткнулась.

— Ваши свидетели поголовно глухие и слабо зрячие. Потому, что не засвидетельствовали, как Хельга меня намеренно пнула и еще и оскорбила при этом. Проверьте записи с камер. И мне очень интересно, что она наплела Вам в качестве предыстории.

— Я все…

— Нет! До этого меня на несколько дней поселили в общежитие, и видели бы эти свидетели или Вы, какое она мне пекло там устроила. Без причины. Просто потому что на горизонте появился новый человек без поддержки. Я здесь из-за нее. Она со мной это сотворила!

— Алессандра…

— Я ей ничего не сделала! — пришлось заметно повысить голос. — И требую извинений в первую очередь от нее. Так как тяжелую пневмонию и менингит заработала по ее прихоти.

— Послушай меня, у нее и так нервный срыв, — уже куда мягче начала психолог. — Хельга только пару дней как пошла на поправку.

— Вы сейчас просите изобразить из себя дурачка для потехи или такую специальную девочку для битья? Или просто издеваетесь? А-а, поняла. Это такой психологический юмор. Называется: давайте выберем человека и будем его унижать, пока он не покончит с собой. Вы этого хотите!? — меня уже трясло от гнева и несправедливости происходящего. Я стянула шапку, показывая лысину: — Посмотрите, что из-за нее со мной сделали. Я теперь на девушку не похожа!

— Нет… что ты, — она как-то стушевалась, открывая на планшете какие-то данные. — В показаниях твоего временного опекуна и коменданта не указаны конфликты между вами с Хельгой.

— Про разбитое окно в морозную ночь и отказ в переселении там тоже ничего? Про штраф, который на меня повесили за то самое окно, разбитое с улицы?

Она листала записи, бледнея.

— Даже про дверь, измазанную говном? И вопли этой суки на половину корпуса, когда она обещала организовать мне массовое изнасилование и избиение? Про тонны дерьма, что она про меня выдумала, распространяя сплетнями. И заметьте, я в ответ ей и слова плохого не сказала, — мой голос охрип и сорвался, хотя я даже не кричала. — А знаете что? По-хорошему такие люди не понимают. Я просто подам заявление со всеми записями, фото и видео, что успела насобирать.

Мне не нужны были слова извинений, а лишь справедливое отношение. Для человека, который легко придумывает гадости о других, слова — ничего не значащий звук.

— Где мой комм?

— Алессандра, если так обстоит дело, то почему же ты не обратилась к опекуну?

— То есть, «не обратилась»? Она сама все видела и прекрасно понимала. Или посчитала, что мне нравятся унижения, спать на морозе и отдавать кому-то деньги за то, что меня унизили?

— У тебя деньги отобрали?

— Штраф за окно. Все перед Вами, — процедила я сквозь зубы.

— Да, вижу. Ошибочный штраф. Все уже вернули.

— Вернули когда? В тот момент у меня официально был голый счет на ближайшие несколько дней. Единственный счет, заметьте. Вы полагаете, что человек, сделавший это, компетентен и не предвзят?

— Могла произойти ошибка, — она все еще пыталась рассмотреть дело со стороны своего пациента.

— Ошибка? Какая по-вашему ошибка могла произойти? Внезапная избирательная слепота, глухота и тупота?